В своей книге "Петербургские доходные дома. Очерки по истории быта" Е.Д Юхнёва пишет, что слова «уборная» или «туалет» для обозначения известного нам места стали употребляться лишь в XX веке. Для XIX века слово «уборная» обозначало помещение для одевания, а слово «туалет» имело несколько значений: женский наряд, или приведение в порядок своего внешнего вида («совершать туалет»), или столик с зеркалом, за которым причесываются и накладывают макияж. В ходу было название «отхожее место», «ретирадник» или «нужник». Устройство отхожих мест Петербурга XVIII века хорошо известно. Они представлены в музейных экспозициях в Летнем дворце Петра I и в петергофском Монплезире. К началу XIX века они не изменились. Отхожие места, расположенные вне дома, во дворе, назывались ретирадниками и представляли собой небольшой деревянный домик с отверстием в полу над выгребной ямой, очень похожий на современное дачное «удобство». Этими дворовыми ретирадниками пользовались дворники, швейцары, уличные торговцы и жильцы подвальных этажей. В 1881 году в 90 % дворов были выгреба (из 9261 - в 8100). В среднем на двор приходилось 6 ретирадников.

Чрезвычайно подробное описание отхожих мест дал капитан японской шхуны Дайкокуя Кодаю, попавший после кораблекрушения в Россию и в 1791 году привезенный в Петербург. После возвращения на родину Кодаю подвергли тщательному допросу, и он дал письменные показания о разнообразных сторонах русской жизни. Книга показаний Кодаю, составленная Капурагавой Хосю, хранилась как государственная тайна и до 1937 года оставалась секретной. Ее русский перевод (переводчик - В.Т. Константинов) издали лишь в 1978 году (X. Кацурагава. «Краткие вести о скитаниях в северных водах»). Вот что в ней сообщается:

"Уборные называются [по-русски] нудзуне, или нудзунти [нужник]. Даже в 4-5-этажных домах нужники имеются на каждом этаже. Они устраиваются в углу дома, снаружи огораживаются двух-трехслойной [стенкой], чтобы оттуда не проникал дурной запах. Вверху устраивается труба вроде дымовой, в середине она обложена медью, конец [трубы] выступает высоко над крышей, и через нее выходит плохой запах. В отличие от дымовой трубы в ней посредине нет заслонки, и поэтому для защиты от дождя над трубой делается медный навес вроде зонтика. Над полом в нужнике имеется сидение вроде ящика высо­той 1 сяку 4-5 сунов(1 сяку=30,3 см., 1 сун= 3,03 см.). В этом /сидении/ вверху прорезано отверстие овальной формы, края которого закругляются и выстругиваются до полной гладкости. При нужде усажива­ются поудобнее на это отверстие, так чтобы в него попа­дали и заднее и переднее тайное место, и так отправляют нужду. Такое /устройство/ объясняется тем, что [в России ] штаны надеваются очень туго, так что сидеть на кор­точках, как делают у нас, неудобно. Для детей устраива­ются специально сиденья пониже. Нужники бывают большие с четырьмя и пятью отверстиями, так что одновременно могут пользоваться три-четыре человека. У благородных людей даже в уборных бывают печи, чтобы не мерзнуть. После отправления нужды подтираются ненужной бумагой. Под отверстиями сделаны большие воронки из меди, [а дальше] имеется большая вертикальная труба, в которую все стекает из этих воронок, а оттуда идет в большую выгребную яму, которая выкопана глубоко под домом и обложена камнем. Испражнения выгребают самые подлые люди за плату. Плата с людей среднего сословия и выше - по 25 рублей серебром с человека в год. Очистка произ­водится один раз в месяц после полуночи, когда на улицах мало народа. [Затем все это] погружается на суда, отво­зится в море на 2-3 версты и там выбрасывается. Конеч­но, так делается только в столице. Люди ниже среднего сословия платят за очистку [нужников] по-разному. В за­холустных местах, где не людно, очистка иногда произво­дится и с вечера, но до заката солнца этого нигде не де­лают. Поскольку в России пять хлебных злаков не произ­растают, человеческими испражнениями для удобрения не пользуются, потому понятно, что их выбрасывают как самую зловонную мерзость. В деревнях под уборными ничего не устраивается и ис­пражнения скармливаются свиньям. А зимой кал смерза­ется, как камень, целыми кучами. Его раскалывают на куски и выбрасываются в реку".

В общем купил я как то давно бритвенный станок Schick quattro. Вот такой.

Бриться им мне очень нравилось. чисто, без порезов, одной кассеты хватало надолго. Плюс ко всему кассета на торце имела дополнительное лезвие для подранивания висков.
Внутурь станка вставлялась батарейка и его можно было использовать как маленькую машинку для стрижки

Брился я, в общем, и горя не знал. Но вдруг, примерно 2-3 года назад у нас перестали продавать кассеты для этого станка. Не знаю с чем это связано, просто перестали и все. Один джилет в магазинах лежит. Я конечно расстроился, но бриться то надо. Поэтому приобрел вот такой

Каждый раз, когда я им начинал бриться, я обязательно резался, и не один раз. Бритье превратилось в каторгу. Каждый раз я откладывал бритье на завтра, а потом бриться приходилось еще хуже, так как щетина отрастала еще больше. В одной из поездок в финляндию я купил недорогой станок с кучей запасных кассет в наборе.

Но он оказался чуть лучше одноразовых станков. Я плюнул и купил электрическую бритву.

В общем брился я ей целый год. По крайней мере не порезался ни разу. Не нужна пена или гель, но бреет она не чисто, приходилось добривать аккуратно станком. И тут я в инете случайно наткнулся на кассеты Wilkinson, тот же самый Schick. Нашел на озоне по цене 490 руб. за 4 штуки, в отличие от джилета - 800 руб. Заказал и..... Сбылось мое счастье

В общем, первый раз за два года я побрился с удовольствием, мягко, чисто и без порезов. Всем добра и мягкого бритья.