Фэнтези истории

Деревни-крепости являлись чуть ли не единственным типом обитаемых населенных пунктов в этом уголке мира. Помимо них, были ещё два или три полуразрушенных замка, на данный момент служившие прибежищами для одиночек, не желавших принадлежать к какой-либо группировке, форт Кастеллум, стоящий к западу от Великой пущи, и Город. Ходили также слухи про древнее подземелье где-то в недрах пущи, в котором обосновались люди, отвергнутые обществом из-за чрезмерного уродства, вызваного воздействием скверны, однако подтверждения эти слухи так и не получили. В свое время и Фалка в разных трактирах и тавернах безуспешно пытались причислить если не к постоянным жителям подземелья, то хотя бы к регулярным его посетителям, что было весьма странно, поскольку мутация его была не такой уж и уродливой - хоть и крайне уникальной.

Захват деревень по системе Фалка проводился в несколько этапов.

Сначала наемник и "отвлекающие маневры" под покровом ночи окружают деревню и, не заходя в круг света факелов, снимают часовых на стене. Снимать надо всеx одновременно, чтобы часовые не успели среагировать на звук падения тел своих товарищией. После этого Фалк достаёт крюк-кошку, что обычно носит прицепленной к рюкзаку, и закидывает её на стену, давая отряду возможность подняться наверх.

В начале следующего этапа плана "отвлекающие маневры" прячутся на стене, а Фалк идёт уничтожать живую силу противника, по очереди заходя в каждый дом и кинжалом забирая жизни всех его обитателей. Делать это он, по понятным причинам, старается как можно тише.

Когда Фалка кто-нибудь заметит - объясняя кому бы то ни было этот этап плана, наемник всегда употреблял слово "когда", а не "если" - "отвлекающие маневры" начинают играть свою основную роль, из-за которой и получили подобное название. Едва до их укромного уголка дойдет поднятая тревога, они спускаются со стены и с шумом и боевым кличем приступают к рубке и резке всего, что движется.

Фалк в это время прячется где-то в деревне, а когда внимание противника окончательно переключается на остальную часть отряда, выходит и начинает кровавую мясорубку с тыла. По итогу остается пустая деревня с грудой мертвой плоти и Фалк, в гордом одиночестве стоящий надо всем этим.

Но на этот раз все было по-другому.

Деревня буквально стояла на ушах. Дозорные искали во тьме исчезнувший отряд, внутри кто-то бегал и кричал, а чуть восточнее несколько человек, заметив начинающийся дождь, оставили попытки потушить огонь и присоединились к часовым в их поисках.

Фалк, наблюдая за всем этим сквозь стволы деревьев, раздумывал над тактикой предстоящего штурма. "Что нам надо сделать? Нам надо убить их всех. Где они? Часть в деревне, часть здесь, часть уже мертва. С кого надо начинать?" - задавая самому себе наводящие вопросы, он поэтапно переделывал весь план атаки. Через несколько секунд, когда новая последовательность действий окончательно сформировалась в его голове, он скомандовал:

- За мной!

И, повернув на юго-запад, двинулся в сторону деревни.

Та стояла в небольшом овражке. Её стены начинались сразу там, где кончался лес. Дождь за крайне короткий промежуток времени перерос в ливень, в результате чего факела, помогавшие часовым видеть, потухли. Фалк, обнаружив это, решил, что штурм будет даже проще, чем он предполагал, но удовлетворение его длилось недолго: едва нога его коснулась вытоптанной почвы на опушке леса, он почувствовал, что проваливается в вязкую грязь. Мысленно матерясь и обещая себе потом почистить сапоги, он вогнал в полужидкую субстанцию и вторую ногу. Через несколько шагов ему стало жалко обуви, купленной едва ли три недели назад. Сзади раздавались негромкие чвакающие звуки и вздохи, напомнившие наемнику о том, что остальным сейчас не лучше.

- Оружие на изготовку! - шепнул он за спину. Сзади послышались звуки зарядки арбалетов. - Виргель - десять шагов налево, три вперёд. Стреляй по моей команде, один выстрел – и обратно в лес, к корявому дереву, возле которого мы стояли. Целься на шаги и голос. Пошел, - чваканье сбоку изменило направление. - Остальные - за мной.

Когда «отвлекающие манёвры» полукругом расселись напротив других часовых, Фалк, обежав деревню против часовой стрелки, остановился около ворот.

Он взял в каждую руку по ножу с перевязи. Пригляделся к краям стены в месте, где она прерывалась воротами.

- Бей гадов! - холодный ветер помог громкому крику прорваться между тяжёлых капель.

Ножи по очереди пробили шеи дозорным, стоявшим на неюольших ограждённых помостах по обе стороны от ворот. Тут же с противоположной стороны деревни почти одновременно послышалось несколько криков в духе "Он там!".

- Обратно в деревню! – краем уха уловил Фалк отголоски команды с востока.

Фалк зигзагами побежал вдоль стены обратно к лесу. На бегу он метнул несколько ножей в лучников на стене, а те попытались ответить ему стрелами, однако им помешали тьма и неровная траектория движения наемника – тот остался жив.

Он заметил Продитора, бежавшего по лесу. Чуть погодя в поле его зрения попал и Медиокрис.

Фалк пробежал ещё немного. Понурая, мокрая стена деревни осветилась молнией. Блеснула во вспышке кровь, большим пятном растёкшаяся по грязи. На опушке леса неподвижно лежал Виргель. Из пробитой головы торчало оперение стрелы.

Наемник уже вернулся в лес, когда сквозь шум дождя до него донесся скрип открываемых ворот. Отправленный на поиски наемников отряд новоимперцев вернулся в деревню.

Фалк остановился и приказал остальным сделать то же самое. Переводя дух, он стал обдумывать следующую атаку, параллельно прислушиваясь к действиям врагов. Ворота закрылись, и всё стало тихо: должно быть, они решили, что поиски отряда в темноте и под дождем ни к чему хорошему не приведут, и спрятались в деревне. На это и рассчитывал наемник, продумывая этот этап плана.

- Никто не ранен? - спросил он у Медиокриса и Продитора.

- Виргель погиб, - мрачно ответил первый.

- Я видел. Вы целы? – повторил свой вопрос Фалк.

Медиокрис как-то странно посмотрел на него.

- Да.

Продитор молча покачал головой.

- Тогда за мной, - последовал приказ.

Фалк сорвался с места и побежал к деревне. Если все пройдет как надо, эта атака станет последней.

Оказавшись под стеной, Фалк достал крюк и закинул его наверх. Острая сталь легко вошла в мокрое дерево, крепко зацепившись за бревно. Жестами - на всякий случай, мало ли, насколько острый слух у новоимперцев - Фалк приказал Медиокрису и Продитору лезть по верёвке, а когда оба оказались наверху, поднялся и сам.

Деревня-крепость, служившая Новой Империи базой, прежде чем стать ею, долгое время была заброшена. Фалку было видно это ещё когда он обегал деревню по кругу, снимая часовых: старые бревна в частоколе чередовались с более молодыми, что явно указывало на недавний ремонт и замену повреждённых участков стены. Внутри ситуация была аналогичной: стены некоторых домов были покрыты плесенью, а кое-где даже и паутиной. Во многих стенах не хватало досок; черными дырами они, казалось, заглядывали прямо в душу Фалку, и ни дождь, ни тьма совершенно не мешали им в этом. Косо висящие ставни их скрипели на ветру, вперемешку с шумом ливня рождая особою симфонию разрухи, упадка и разложения.

Среди них были и другие дома. Такие же старые, но без дыр в стенах. Только этим они от остальных и отличались.

В крохотном промежутке между вышеупомянутых ставень одного из домов Фалк заметил движение. Оттуда на него взглянул человеческий глаз. Взглянул и тут же пропал.

Наёмник забрал крюк и сбежал вниз по лестнице, парни последовали за ним. Тихо подойдя к двери того самого дома, он шёпотом приказал им:

- Стойте здесь. Кто выйдет – того на тот свет, - а после выбил ногой дверь, достал клинки и вбежал в дом.

Врагов было четверо. Первым получил удар тот стоявший у окна. Фалк просто скользнул мимо него, отведя вбок левую руку – шейные позвонки новоимперца перерубились острым клинком, и голова его, лишившись опоры, безвольно повисла на маленьком лоскутке плоти, начав падение вместе с телом. Второй стоял возле печи. Он успел заметить наёмника и даже попытался поднять свою палицу, но был остановлен ударом клинков. Фалк ударил обеими саблями одновременно, с разных сторон – тело распалось на три примерно равные части. Наемник развернулся и с пируэтом рассёк брюхо третьему, прыгнувшему к нему с мечом наголо. Выпало из руки оружие, из поперченого разреза вывалился на грязный пол ворох ливера.

Скрипнули ставни.

- Он ту... – крик последнего живого врага захлебнулся в фонтане крови, начавшем хлестать у него из шеи.

Обнаружение также входило в новый план Фалка. Он прекрасно понимал, что никто из новоимперцев не спит и они вряд ли обнаружат его позже, чем после зачистки первого дома.

Наемник постоял, перевёл дыхание, а затем вышел на улицу. У выхода его все также ждали Продитор и Медиокрис с оружием наготове. Больше никого заметно не было. "Неужели они ничего не услышали?" - подумал он.

- Продолжаем обход.

Они проверили ещё два дома, выглядевших жилыми - те были пусты. Осмотр нескольких заброшенных домов также не дал результатов.

- Мы же до утра провозимся, если будем по очереди осматривать все, - пожаловался Медиокрис. Адреналин, бушевавший в его крови ещё с той схватки в рощице, начал потихоньку спадать, и на него стала наваливаться усталость от последних событий.

- Если придется, будем искать их и до завтрашнего вечера, - ответил Фалк. Взгляд его метнулся куда-то вверх.

Сделать шаг вправо. Оттолкнуть Продитора. Развернуться, поднимая кверху руку с клинком. Уклониться от упавшего моргенштерна. Напрячь руку, выдерживая навалившиеся на клинок восемьдесят килограммов мяса.

Глухо стукнулся о землю моргенштерн. Продитор сделал пару шагов, пошатнулся , но удержался на ногах. По очереди упали две половинки тела. Кровь, перемешавшись с грязью, принялась водопадом хлестать из сквозного разреза от паха до левого плеча.

Pядом с ними приземлился ещё один человек. Медиокрис, оказавшийся к нему ближе всех, вовремя среагировал и ударил его кистенем по подбородку снизу вверх. Что-то хрустнуло, челюсть завернулась вовнутрь, и враг упал на землю.

В следующее мгновение все трое оказались окружены людьми. Фалк быстро огляделся. "Десять, - подсчитал он. - Не густо". Он рванулся вперёд и взмахнул обеими руками, как птица взмахивает крыльями перед взлётом. Два человека упали наземь. Следом за ними на тот свет отправился ещё один, едва не насадивший Продитора на своё копьё. Сам Продитор, опомнившись после атаки врага, увернулся от удара каролинга – тот лишь чиркнул остриём по руке парня, оставив небольшую зарубку – и атаковал в ответ. Новоимперец, не дожидаясь достижения головкой молота своей головы, ударил вновь. Продитор успел заметить это, но не успел среагировать – ещё мгновение, и лезвие пронзило бы его насквозь. Но вышло наоборот: подошедший сзади Фалк отрубил противнику руку с мечом и ушёл в сторону, позволяя парню закончить свой удар. Рядом, споткнувшись в темноте о чьё-то тело, упал Медиокрис. Сверху на него повалился атаковавший враг. Медиокрис, быстро опомнившись, схватил его за горло и принялся душить. Пока тот безуспешно пытался вырваться, Фалк с Продитором совместно отправили на тот свет ещё двоих, получив при этом пару незначительных царапин. Когда первый заметил, что происходит на земле позади них, задушиваемый враг уже расслабился, будто бы умер. Однако Фалк видел – он пока ещё живой.

- Не отпускай, держи! – крикнул он Медиокрису, ныряя под очередного врага и подрубая ему ноги.

Но Медиокрис его не слушал. Едва заметив, что враг прекратил вырываться и выпустил из себя весь воздух, он разжал хватку. Тотчас же тело, лежавшее на нём, вдохнуло и перевернулось, подняв кулак с двумя оттопыренными пальцами. С силой опустилась рука на лицо Медиокрису, но тот успел увернуться, и вместо глаз пальцы ударили по скуле. Парень вскрикнул, а после рывком поднялся и скинул с себя врага. Одним ударом пятки он сломал ему кадык, отправляя в вечный сон.

«А сразу так нельзя было сделать?» - между делом подумал Фалк.

В живых осталось два новоимперца. Во время схватки они старались держаться в тылу, при этом постоянно оглядываясь, видимо, размышляя, не отступить ли им.

- Стойте! Не убивайте! – прогнусавил один из них, бросая оружие и падая на колени. Рядом с ним беззвучно опустился второй.

К ним подошёл Фалк.

- Где ваш командир? – спросил он у пленников.

- Он там, - ответил гнусавый, указав на тело новоимперца с каролингом.

- Сколько вас ещё в деревне?

- Из живых – только мы. Нас было тридцать, вы всех перебили...

- Двадцать семь, - тихим голосом поправил его второй.

- Да точно двадцать семь не убивайте пожалуста я ещё жить очень хочу, - затараторил-захныкал гнусавый.

- А как мне убедиться в том, что я могу вам доверять? – спросил у них Фалк, параллельно самостоятельно раздумывая над этим вопросом.

- А смысл нам врать? – вновь подал голос второй.

- Ну вот мы вам сейчас поверим, - ответил за Фалка Медиокрис, стоявший чуть позади. – И спать ляжем, а вы своих из подвала какого-нибудь вытащите и зарежете нас во сне, - он вдруг насторожился и принялся озираться, словно ожидая, что сейчас рядом с ним откроется крышка подвала и оттуда выбежит легион новоимперцев.

- Нам незачем вам врать, - ему опять ответил второй, всё также тихо. – Вы всё равно сейчас убьёте нас, и нам уже не будет дела, кто там победит в следуюей схватке.

Первый, всё это время с мольбой смотревший на Фалка, с ошарашенным видом повернулся к своему товарищу.

- Что ж... Пожалуй, вы правы, - произнёс наемник. Одним движением руки с всё ещё зажатым в ней клинком он снёс головы обоим новоимперцам. Их тела упали к нему под ноги.

В деревне осталось лишь три живых человека. Задание было выполнено.

- Значит так, - обратился Фалк к парням. – Ночь пережидаем здесь, на утро начинаем дорогу обратно. Через пару дней уже сможете нормально отоспаться и получить заслуженный гонорар. Вопросы?

Молчание.

- Отлично. Значит, вы оба – на стену и до утра караулить. На месте не стоять, не сидеть, не спать. Постоянно находиться в движении, ходить на стене по кругу. Арбалеты держать заряженными. Увидите врага – стреляйте. Методика караула ясна?

Медиокрис и Продитор смотрели на него одинаково потрясёнными взглядами. Такой нежданчик от командира ввёл их в глубокое замешательство.

- Но Фалк, - начал Медиокрис. Несколько секунд он помолчал, обдумвывая, какой из вопросов задать первым, а затем продолжил: - Что будешь делать ты?

Наёмник ухмыльнулся.

- Спать. Ещё раз повторяю: методика караула ясна?

Парни почти синхронно кивнули, а затем побрели в сторону ближайшей лестницы. Проконтролировав их подъём на стену, Фалк отправился искать дом, в котором можно переждать ночь.

Поиски не заняли много времени. Первый попавшийся ему жилой дом оказался, судя по столу, паре листьев пергамента на нём и валяющимся на тумбочке добротным ножнам каролинга, домом лидера группировки. Едва заметив пергамент, Фалк, помня про приказ Ветра, машинально потянулся рукой к рюкзаку за огнивом. Потом он вспомнил про дождь на улице и, решив, что сжигать документы в деревянном доме – идея не из лучших, пообещал себе заняться их уничтожением утром.

В углу дома стояла кровать. Кровать низкая и узкая, вроде тех, что стояли в палатках командиров во времена, когда люди ещё объединялись тысячами, дабы резать друг другу глотки. Сейчас так уже давно никто не делает – людей осталось слишком мало. «Как было бы иронично, - ненароком подумал Фалк, - если бы большая часть людей как раз и вымерла в результате глобальной войны».

Он снял куртку, рюкзак, перевязь и манжету с ножами, закинул их под кровать – благо, места хватило – расстегнул портупею с клинками и поставил их рядом с кроватью так, чтобы можно было достать любой из них, не поднимаясь с неё. После, не раздеваясь, сам увалился на грязноватый тюк с сеном и вырубился.

Он спал плохо. Он всегда спал плохо и просыпался от любого малейшего шума. Пару раз он проснулся от слишком громкого шуршания мышей в подполе. Дважды его разбудил голос какой-то птицы с улицы. Один раз его разбудила скрипнувшая входная дверь дома.

Он мгновенно проснулся, выхватил из перевязи правый клинок и вскочил, левой рукой уже держа кинжал, который перед сном никогда не снимал с пояса. В дверях стоял Продитор с молотом в руке. Эффектное пробуждение Фалка заставило его замереть на месте, округлив глаза.

- Ты зачем пришёл? – спросил наёмник, когда понял, кто перед ним.

- Я... Я... – от удивления парень забыл, зачем пришёл. – Я... А где здесь сортир?

Фалк выдохнул.

- Блять, ты серьёзно? Уже завтра тут не будет ни одной живой души, а ты беспокошься о чистоте деревни? Ты можешь просто обоссать угол любого дома – смотри только, Медиокрису на глаза не попадись, а то потом до самого Города от шуток не отделаешься – и со спокойной душой продолжить держурство. А если уж так воспитание из всех щелей прёт, то ближайший к нам – за моим домом. Понял?

- Понял...

- Ну и отлично. Больше меня не будить.

Продитор ушёл, пробормотав что-то в духе «Спасибо», а Фалк улёгся обратно и доспал остаток ночи.

Несмотря на ужасный и редкий сон, высыпался он всегда хорошо. По крайней мере, от недосыпа никогда не страдал и посреди дня от усталости ни разу не отключался.

Утро встретило промозглым холодом. Может, когда-то для людей это и было серьёзной проблемой, но в таких погодных условиях жило уже несколько поколений, и за неимением другого люди просто привыкли. Фалк встал, потянулся, неспеша надел снаряжение с курткой и вышел на улицу.

После дождя всё вокруг играло яркими красками. Влажный запах земли перемешался с запахом гниющей древесины и пепельным духом пожарища, что доносил до них восточный ветер. Эта смесь вместе с пронизывающим холодом и тёмно-серым, слегка зеленоватым небом над головой рождала особую амосферу. На мгновение Фалку показалось, что во всём этом мире он остался один.

Одинокий путник, заблудившийся под тяжёлым хмурым небом, забывший свой исток и свою цель, он стоял посреди мёртвой деревни и пытался вспомнить свой путь, вновь пройти его в своих воспоминаниях от начала и до конца, дабы разобраться, как он сюда пришёл.

Отогнав навязчивые мысли, он побрёл между сырых стен давно заброшенных домов. «И чего это меня вдруг так на лирику потняуло? Вроде же ничто не предвещало... Хех. Всегда так. Как высплюсь и на холод выйду, начинаю какую-то хуйню пороть.»

Из-за угла на него холодными и безэмоциональными глазами уставились останки вчерашних новоимперцев. Кто-то был разрезан пополам, кто-то был близок к состоянию «две половинки», у кого-то на шее зияли немаленьких размеров дыры. Из-под рукавов у каждого выглядывали чёрные буквы «NE», сильно контрастировавшие с бледной обескровленной кожей.

Перекрёсток двух улиц, на котором происходила битва, буквально тонул в алой жидкости. И всё же Фалка не покидали сомнения насчёт количества врагов. Может, зря он тогда доверился тем двоим? Однако если ночью на него никто не нападал, значит, в деревне никого нет. Даже если бы кто-то выжил, вряд ли он стал бы прятаться до утра и наверняка бы попытался улизнуть. А поскольку сделать это, не сломав ноги при падении, можно только через главные ворота, наемник от такого явно бы проснулся, да и Медиокрис с Продитором должны были услышать скрип петель. В этом заключался один из основных минусов любой деревни-крепости: елси враг заблокирует ворота, из-за отсутствия резервных выходов никто отступить не сможет. С другой стороны, это и так редко вызывало особую необходимость: каждая деревня имела в своих стенах место, отданное под пашню, на которой все члены группировки по очереди работали за деньги. Помимо пашни, каждый дом имел ещё и свой собственный огород, возделываемый жителями самого дома. Выросшее на общих землях шло на склад группировки, из которого потом продавалось работавшим, а взрощённое на огородах доставалось в единоличное пользование жителям дома с возможностью торговли между соседями. Помимо этого, в большинстве домов часто держались свиньи, коровы, птица и другие твари из переживших Катаклизм. То есть, любая деревня спокойно могла поддерживать себя автономно, не торгуясь ни с кем извне, а соответственно, могла находиться в осаде хоть годами.

Фалк поднялся на стену, прошёлся по ней, вытаскивая из тел часовых свои метательные ножи. Закончив сбор боеприпасов, он окинул деревню взглядом - про себя он отметил, что жилых домов явно больше, чем хватило бы для жизни убитым вчера людям - и подошёл к увиденной ещё издалека картине.

Сидя, облокотившись на выпирающую часть внешнего частокола, спал Медиокрис. Его куртка была вся в крови, на ней виднелись несколько порезов. На лице остались следы от ногтей чуть не убившего его минувшей ночью новоимперца. Привалившись к нему, полусидел-полулежал Продитор. Он был потрёпан чуть меньше, однако постирать куртку не мешало бы и ему.

Наёмник не винил их в том, что они заснули на посту – в последний раз они спали двое суток назад, поэтому к их сонливости после отхождения от андреналина битвы он относился с пониманием. Фалк немного постоял, любуясь, а потом произнёс незлым голосом:

- Доброе утро!

Медиокрис приоткрыл глаза, посмотрел на Фалка. Едва его взгляд обрёл осмысленность, в нем мелькнул ужас, и парень вскочил с места, потянувшись к кистеню.

- Отойди, проклятый, мать твою! – воскликнул он, уже готовясь замахнуться.

От неожиданного падения и крика проснулся и Продитор. Он поворочался на полу, а потом попытался встать, но, поднимаясь, также наткнулся взглядом на наёмника. Округлив глаза, он кувыркнулся назад прямо из того положения, в котором находился. Наёмник машинально отметил про себя неплохую для новичка технику кувырка. Когда парень оказался в конечном положении и опять посмотрел на Фалка, в глазах его сквозь страх и удивление проступило узнавание.

Не говоря ни слова, Фалк схватил Медиокриса за запястье и вывернул ему руку. Выпал из ослабших пальцев кистень. Парень, пытаясь избежать перелома, инстинктивно выгнулся вместе с рукой.

- Фалк, это ты? – наконец догадался Продитор. Глаза его всё ещё смотрели со смесью ужаса и... настороженности, что ли?

- Нет, это чернокрылый, - не совсем удачно пошутил наёмник. Чернокрылыми называли помесь людей, воронов, летучих мышей и козлов.

Медиокрис, услышав знакомый голос, оставил попытки вырвать руку из плена и опять поглядел на наёмника. Тот посмотрел на него в ответ.

- Фалк? – спросил Медиокрис, почти успокоившись. – Ну и видок у тебя, - он дёрнул рукой, наёмник её отпустил, тем самым позволив подобрать свой кистень.

- А что со мной не так? – удивился наёмник.

Не дожидаясь ответа, он спустился со стены и заглянул в стоявшую возле какого-то дома бочку с водой. В ответ на него из мутной воды уставилось чудище.

Подавив инстинктивное желание отпрянуть и схватиться за клинки, он присмотрелся к воде и понял, что видит там своё отражение. Зелёные глаза обрамлял ореол запёкшейся крови. Алыми подтёками она стекала по всему лицу к подбородку, на котором, зацепившись за короткую щетинку, повисла небольшая капелька. Кровь была везде: на волосах, на шее, на одежде и наверняка ещё и под ней. Почему-то только сейчас Фалк вспомнил, что не мылся после приступа. Это надо было срочно исправлять.

- Вы двое! – крикнул он в сторону стены. - Найдите себе по бочке, разогрейте в них воду и помойтесь, заодно одежду постирайте. После обедаем готовимся к походу обратно в Город.  Приказ ясен?

- Ясен! – послышалось в ответ.

Фалк закончил мыться последним. Отправив парней на стену караулить, он распалил лежавшими на столе документами печь в доме лидера и развесил рядом с ней мокрую после стирки одежду, одевшись в запасной комплект. Конечно, было бы безопаснее повесить её на улице, но сейчас ему нужна была скорость. Он хотел уйти до того, как крупные падальщики почуют запах еды и начнут поиск способа попасть в деревню.

Со склада он взял немного хлеба, овощей и кусок свинины. Последний, пожаренный вместе с найденными на том же складе луком и чесноком, уже был почти съеден. Помимо того, они с парнями набили сумки припасами новоимперцев, заменив ими уже давно осточертевшие галеты. Фалк опять подумал про парней. Они скоро пойдут домой. А куда пойдёт он? Назвать Город своим домом у него язык не поворачивался. Это было лишь временное пристанище, пускай и очень часто посещаемое. А нужен ли человеку дом вообще? Разве нельзя быть счастливым, не имея постоянного места жительства? «А счастлив ли я? У меня много денег... Нет, не так. У Ветра много моих денег, при желании я могу в любой момент забрать их, купить себе домик где-нибудь в Городе, завести семью и жить, припеваючи. Но нет, я постоянно лезу в битвы, рискую своей жизнью, попутно забирая чужие... Зачем я вообще убиваю людей? Только ради денег? Или как раз убийство и делает меня счастливым? Но что бы я тогда делал, если бы никто мне за это денег не давал? Хотя...»

Поток мыслей был прерван ворвавшимся в дом Продитором.

- С запада по дороге к нам идёт отряд! – без предисловий, на одном дыхании выпалил он.

Фалк поднялся с кровати, на которой сидел.

- Сколько, кто, как далеко, как вооружены? – он направился к выходу. Продитор последовал за ним.

- Четверо. Кто и вооружены чем – не знаю, далеко были, минут пятнадцать пешком досюда.

- Становитесь вместе с Медиокрисом на стену так, чтобы выглядело, будто вы часовые. Стойте на месте и не двигайтесь. Запомните – сейчас вам надо охранять деревню, искать врагов. Вот, - он открыл дверь оружейной, зашёл туда и, немного поискав, нашёл там два лука. – Возьми, один отдай Медиокрису. Из рук не выпускайте. Если подойдут близко – я спрошу у них, с какой целью они пришли. Вы меня увидите, достану клинки - бросайте луки, берите арбалеты, снимайте лучников. Инициативу не проявлять. Ещё не известно, кто это и нужны ли мы им, поэтому лучше пока быть начеку. Всё ясно?

- Ясно, - ответил Продитор, принимая луки.

Уже в который раз отправив его на стену, Фалк развернулся и побежал в другую сторону. Взбежав по лестнице на северный участок стены, он достал крюк и, зацепившись им за верхушку какого-то из кольев, стал спускаться с обратной стороны. Не став заканчивать спуск, он просто спрыгнул на уже подсохшую грязь и помчался в сторону тела Виргеля, всё еще лежавшего у всех на виду. Лес в этом месте образовывал небольшой выступ, закрывавший его от взглядов отряда.

Дойдя до тела, он поднял его из грязи. Неохотно поддавшись, тяжёлый труп лёг ему на плечо. Прилипшая к одежде грязь маленькими комочками посыпалась Фалку под ноги. Занеся тело в лес, Фалк уложил тело между корнями какого-то дерева так, чтобы со стороны деревни его не было видно, а сам двинулся вдоль опушки на запад, к месту своей засады.

Деревня стояла буквально в нескольких сотнях метров от того места, где они находились в данный момент. Стоило кому-то из парней слишком громко крикнуть - и осаду можно считать проваленной. На этот счёт наемник предупредил "отвлекающих маневров" заранее.

- Фалк, - внезапно подал голос Виргель.

- Я здесь.

- Ты так и не ответил, за что ты получил свое погоняло.

Фалк слабо усмехнулся.

- И не отвечу. Это не тот вопрос, на который стоит отвечать наемнику.

- Как там было? Фалкем Герентис? - вклинился в разговор Продитор. - Насколько я помню, так называли элитные отряды воинов, что когда-то давно пришли на эту землю и, орудуя боевыми серпами, вырезали все здешнее коренное население. Герентисы славились своей жестокостью и беспощадностью, после них от городов оставались лишь безлюдные руины.

- Точно! Я тоже про них слышал, - вспомнил Медиокрис. - Здесь жили варвары, поклонявшиеся какому-то древнему злу, а потом с юга пришли имперские воины и маги, которые захватили эту землю и навеки заточили зло где-то в ее недрах.

- Маги? Это ещё кто? - поинтересовался Виргель.

- Люди, обладавшие особым даром, - пояснил Фалк. - Даром управлять стихиями, временем, живыми существами - да чем только они не управляли. К сожалению, искусство магии забыто уже сотни лет, однако...

- Тихо, - неожиданно произнес вполголоса Медиокрис.

Фалк замолчал и прислушался. Откуда-то с запада до них доносился звук шагов.

- Прячьтесь, - скомандовал он отряду, а сам, одолеваемый любопытством, тихо залез на ближайшее дерево и принялся наблюдать.

Он увидел четырех человек: один, шедший во главе, был вооружен длинным двуручным мечом; двое справа и слева несли за поясами небольшие топоры по типу того, которым пользовался Виргель; замыкающий шел с луком. Каждый из них был облачён в комплект лёгких доспехов вроде тех, в которые одевались солдаты Рысей, только изготовлены они были на порядок качественнее.

Отряд двигался на юг по тропинке, что соединяла базу новоимперцев и западное ответвление северной дороги. "Они направляются в сторону Города, - смекнул Фалк. - Но зачем им в Город?"

Начавшийся было поток мыслей внезапно прервался чувством. Чувством чего-то очень нехорошего.

"Блять," - подумал Фалк.

Ему вдруг стало больно смотреть на идущих внизу людей. Кто-то словно выкачал всю влагу из воздуха, оставив лишь сухой газ, который больно обжигал роговицу. Он зажмурился, надеясь, что ему лишь показалось и на самом деле все в порядке.

Глазные яблоки под плотно сомкнутыми веками начали стремительно покрываться жидкостью.

Фалк открыл глаза. Первым, что он увидел, была застилающая взор ярко-красная пелена. Наемник почувствовал, как по его щекам что-то течет. "Сука, блять, только не сейчас!" - оглушительно прогремела мысль в его голове. Он начал осторожно спускаться вниз по стволу.

Его глаза вдруг вспыхнули, как разлитое на полу масло вспыхивает от искры. Боль в них была невыносима, казалось, их кто-то раскалил до температуры жидкого свинца, и сейчас они медленно проплавляли себе дорогу внутрь черепа, все глубже и глубже вваливаясь в недра головы. От болевого шока мышцы его ослабли, он отпустил ствол дерева. "Хорошо хоть, спуститься немного успел," - мелькнула в раскалывающейся голове последняя мысль, прежде чем остатки его сознания окончательно канули во мглу.

Кошка, танцуя возле ветки, недавно раскошелившейся под креслом, не обратила абсолютно никакого круга на сморщившегося внутрь Фалка. Она лишь в очередной раз странно помахала копытом и, опустошившись, рассадила все листья по своим обложкам. Мимо катилась кровать; она остановилась и принялась меланхолично колоситься. Тут из кровати стремительно стали выстреливать зайцы. Каждый из них, пробегая от стола до ветки, рассыпал на пергамент немного железа. "Давненько я не пробовал железа, - подумал Фалк. - Надеюсь, оно такое же вкусное, как и раньше".

Голова раскалывалась, словно кто-то надел на нее железный котелок и ударил сверху кувалдой. Каждый стук сердца отдавался взрывом в голове, каждый взрыв заставлял Фалка тихонько подвывать. Он не видел, что происходило вокруг него; дело было даже не в заливавшей глаза крови: его сознание целиком заполонила всепоглощающая боль, не давая возможности нормально сконцентрироваться на внешних чувствах. Самым краем восприятия он улавливал слабые звуки: крики, звон стали и топот подкованных сапогов по земле.

Шалость сидела на тропинке и ужасно раскуривала кабинет. Мимо катился Фалк. Ему вдруг стало интересно, сколько у шалости ногтей, и он тут же озвучил этот вопрос.

- Понедельник, - ответила шалость и вкусно рассмеялась.

Фалк присмотрелся. И правда - ногтей у шалости было как раз понедельник.

Тут шалость открыла свою книгу, сделала из нее кастрюлю и начала ее с удовольствием уплетать. Наемник сначала с интересом наблюдал за этим действом, а потом ему стало коричнево, и он направился в сторону кареты. Едва заметив ту в аркане, он врос своими корнями в землю и стал спокойно сидеть на шаре, задумавшись о той самой меланхоличной пивной кружке.

Голова уже не болела. Болели ноги. Болели, словно он многие сотни километров без остановки бежал через густой лес, а потом упал и сломал их в десятках разных местах. Болели так, будто бы по ним галопом пробежались тысячи всадников верхом на лошадях, целиком закованных в доспехи. Он катался по земле, мечтая напороться бедрами на острый камень, дабы отрезать себе ноги и больше не чувствовать этой ужасной боли. Каким-то краешком сознания он по-прежнему улавливал все те же звуки. Глаза кровоточили уже не так сильно, поэтому если бы он хотел, он мог бы стереть с них кровь и увидеть источники этих звуков. Однако разум его был слишком сильно затуманен болью, чтобы сделать это.

Из вершины башни торчал волк и отважно поглощал тыкву. "Странно, - подумал Фалк, смотря на все это сверху вниз. - Почему этот волк ест тыкву? Волки же гораздо больше любят стальные штыри". Внезапно откуда-то с востока прилетел стебель. Волк обрадовался, закопал башню под собой и вцепился в него шерстью. Стебель упал, и вместе они полетели в великую страну деревьев. Тронутый этой сценой Фалк лишь пожелал им удачи.

На этот раз болели руки. Они, казалось, были порублены в мельчайший фарш и сейчас держались на Фалке лишь за счёт узких полос сухожилий, едва закреплённых на костях. Сердце его вместо крови гоняло по сосудам жидкое пламя, обжигавшее его мышцы и кости изнутри. А ещё оно колотилось так, словно вот-вот пробьет ребра и выпрыгнет прочь из грудной клетки.

Он все ещё слышал звуки, но они были уже далеко.

Внутри собора было высоко. Так высоко, что у Фалка начали отказывать волосы. Он размеренно огляделся, но не обнаружил нигде куртку. "Весьма странно, - подумал он. - Куртка молилась о том, что умрет где-то здесь." Приоткрылась крышка подвала, оттуда выехала телега и задавила Фалка насмерть. Он в ответ лишь кивнул и, пододвинув тарелку с кирпичом поближе, попытался ее надеть. Ничего не вышло: руки у Фалка были измазаны в крови, и тарелка каждый раз высказывала. Так и не добившись успеха, он уже собрался уходить, как вдруг рядом с ним разбилась бутылка. Бутылка завистливая, оранжевая, она разбилась от удара о медведя. Поискав глазами того, кто кинул бутылку, Фалк так никого и не нашел. Расстроенный и немного раздвоенный, он направился прочь - внутрь укрытия.

Звуки исчезли совсем.

Тело его обычно не болит после приступов. Во время приступов, порой перед ними, но после них - никогда.

В этот раз все было не так. Едва последний сон его закончился, как он тут же ощутил тупую, ноющую боль в туловище и конечностях. Секунду поразмышляв, он пришел к выводу, что боль - это лишь результат падения с дерева, и с приступом она нисколько не связана.

Он попытался открыть глаза, однако движению век мешала сцепляющая ресницы субстанция. Он поднял руку и одним движением стёр начинающую сворачиваться кровь с лица, получив возможность проморгаться и осмотреться.

Наемник лежал прямо под деревом, с которого ещё недавно наблюдал за отрядом новоимперцев - а в том, что это были именно они, сомневаться не приходилось. Он лежал в луже крови и грязи. Неподалеку от него, на краю поляны, на которой был разведен костер, в аналогичной луже лежало тело с пробитым черепом. Беглый осмотр позволил установить, что тело не принадлежит ни Продитору, ни Медиокрису, ни даже Виргелю.

Те внезапно вышли из-за деревьев на поляну.

- Что здесь произошло? - вставая, спросил Фалк. Поднимаясь, он по очереди шевельнул всеми конечностями, проверяя, не сломмал ли ничего при падении. Все кости оказались целы.

- Виргель ранен, - проигнорировав вопрос, сообщил Медиокрис.

- Что с ним?

- Получил стрелу в руку.

- Сюда его.

Фалк достал из рюкзака бутыль со спиртом, поставил ее на землю и сел рядом. Осматривая торчавшую из кровоточившего плеча Виргеля стрелу, он стал слушать восторженный рассказ Медиокриса.

- Мы в кустах попрятались и слышим, как ты с дерева падаешь. Выходим проверить, все ли в порядке, а там уже двое стоят, ну и начали они нас атаковать. Мы стали защищаться - один лег здесь, - он показал рукой на лежащее тело, - второй начал отступать к дороге. Мы за ним. Выходим из леса, а там ещё двое. Одного положили, а второй с луком был - отбежал немного и давай по нам стрелять. Выстрелил только раз - возможно, боялся попасть в своих, пока они ещё живы были. Мы того, который с поляны бежал, добили...

- Это я сделал, - с гордостью, превозмогая боль, похвастался Виргель.

- Да, это был он. Так вот, того мы добили, а лучник удирать принялся. Арбалеты мы тут оставили, а догонять его незачем, поэтому...

- В плане, блять, незачем? - спросил Фалк. Стрелу он уже вытащил, рану обработал и сейчас заканчивал накладывать повязку для остановки крови. - Вы совсем, блять, ебнулись?

Северный ветер донес до них крик откуда-то издалека:

- Помогите! Враги! Нападение!

Выражение лица Медиокриса сменилось с восторга на удивление, а затем на страх. Фалк запрокинув голову.

- Ну все, пиздец нахуй, - сквозь зубы сообщил он хмурому вечернему небу.

"Есть два варианта: можно принять бой, можно убежать. Фактор внезапности мы потеряли, так что... хотя, если устроить засаду... нет. Они могут зайти с разных сторон. Да и к тому же их больше, и территорию они явно знают лучше. Поэтому сейчас нам следует отступить", - словно молния, рассекающая ночное небо, пронеслись у него в голове эти мысли.

Он опустил взгляд на тлеющий костер, обдумывая первую мысль, пришедшую ему в голову. "А ведь может и сработать," - решил наемник и ногой разворошил красноватые угольки, выбросив большую их часть прямо на траву и подняв при этом сноп искр.

Загорится трава или нет, Фалк не имел и понятия, но уходить, не оставив противнику никаких сюрпризов, он не любил. Оглядев своих, он пришел к выводу, что к отступлению они готовы, и скомандовал:

- За мной. Идти след в след. Кто отстанет - тот мертвый.

Он развернулся и рысцой побежал на восток. Остальные последовали за ним.

Десятка через полтора шагов послышался глухой стук, а затем кто-то тихо ругнулся голосом Продитора. В спешке Фалк совсем забыл о том, что парни видят в темноте гораздо хуже него, и споткнуться им гораздо проще. Не став дожидаться парня, он продолжил бег, стараясь выбирать дорогу с наименьшим количеством препятствий и кочек.

Вскоре они выбежали из рощи. В полусотне метров перед ними лежало восточное ответвление северной дороги. Если приглядеться, можно было заметить узкую тропинку, ведущую от нее на запад. На противоположном конце тропинки светила факелами со стены деревня-крепость Новой Империи - окончательная цель их путешествия. Фалку было четко видно часовых, затаившихся на стене - они сидели и напряжённо всматривались в поздние вечерние сумерки, выцеливая отряд. Фалк также отметил, что часовых было раза в два больше, чем обычно ставят на стену в деревнях - видимо, новоимперцы усилили оборону в связи с поднятой тревогой.

По тропинке, со стороны деревни, внимательно осматривая траву и кусты вокруг себя, шли трое вооруженных до зубов человек. В руках они держали факела. Нетрудно было догадаться о цели, с которой новоимперцы выслали этот отряд за стены деревни.

Взглянув в сторону рощицы, Фалк заметил мелькавшие между деревьев огни факелов и фрагменты одежды - другой отряд, осматривавший поляну с костром. Идея с пожаром, судя по всему, не выгорела - то ли угли были слишком холодными, то ли трава недостаточно сухой.

Чтобы увидеть все, проанализировать увиденное и выстроить дальнейший план действий, Фалку потребовалась доля секунды.

- В траву. Медленно. И чтобы ни одна башка не торчала, - отдал он приказ. Несмотря на то, что ближайший к ним отряд находился довольно далеко, Фалк все же решил перестраховаться и понизить голос до шёпота. - А теперь - за мной. Как можно тише.

Трава в этом месте росла высоко, наемнику она почти доставала до груди. Спрятаться в ней труда не составляло.

Они - кто гуськом, кто на четвереньках - двинулись на север.

Буквально через несколько десятков шагов наемник заметил между стеблей травы участок утоптанной земли - ту самую тропинку, что соединяла дорогу с деревней.

Фалк тихо выскользнул из скрывавших его от посторонних взглядов стеблей, перелетел через полосу земли и тут же был почти бесшумно поглощён стеной растительности. По едва слышимому шелесту, дважды повторившемуся за его спиной, он понял, что шедшие следом Продитор и Медиокрис также преодолели преграду. На третий раз вместо шелеста внезапно послышался глухой удар.

- Блять! - почти оглушительно прозвучал возглас Виргеля, упавшего на раненую руку.

- Туда! - тут же послышался голос откуда-то с востока.

- Быстрее, мля! - полушепотом подогнал всех наемник, увидев, что раненый вернулся в строй.

Когда до пущи осталось не больше нескольких шагов, наемник обернулся. В полусотне метров от него и "отвлекающих маневров" бежали на север три человека с факелами. "Нам надо двигаться ещё быстрее," - пришла в голову Фалку запоздалая мысль. Он вытянулся в полный рост и рысцой, стараясь двигаться как можно тише, вбежал в лес. Остальные последовали его примеру.

Через полминуты Фалк обернулся вновь. Преследователи заметно отставали от отряда. Тьма в лесу была гуще, чем на открытом месте, поэтому сейчас они безуспешно оглядывались по сторонам в поисках канувших по мрак нарушителей.

- Стойте тут, - прошептал Фалк.

Он, скользя между деревьев, приблизился к подходящим новоимперцам. Блеснула сталь в свете факелов.

Три метательных ножа, один за другим, выскользнули из перевязи и, движимые рукой наемника, поразили всех троих членов поискового отряда.

Ножи метать Фалк умел, а вот остальное дальнобойное оружие почему-то недолюбливал, предпочитая оставлять его "отвлекающим маневрам".

Все ножи угодили точно в свои цели. Одному из новоимперцев оружие пробило глаз. Чвакнув, оно вошло в глазницу целиком - все пятнадцать сантиметров стали, вызвав фонтан крови, оказались внутри черепа преследователя. Второму нож пробил горло. Захлёбываясь кровью, он зажал руками шею и медленно осел на землю. Третий также поймал нож шеей, но, в отличие от второго, умер мгновенно - сталь вошла глубоко и перебила позвоночник.

Три факела почти синхронно упали на траву. Чуть подымив, она начала медленно заниматься огнем. Именно на такой исход Фалк и рассчитывал.

Когда он вернулся к отряду, позади начали раздаваться крики остальных преследователей. Они заметили начинающийся пожар и принялись громко перекрикиваться с оставшимися в деревне, решая, что делать дальше. Наемник, не останавливаясь, скомандовал двигаться на север. Уже вскоре отряд оказался относительно далеко от огня и новоимперцев.

Фалк немного замедлися, на ходу раздумывая, что им делать дальше. Первой в голову ему пришла идея остановиться и дождаться следующей ночи. Её он тут же отмел как бредовую. Причем начинающийся пожар не был основной проблемой - слаженно действуя всей деревней, новоимперцы ещё могли его потушить, Фалк мог доказать это примерами из личного опыта. Проблема заключалась в другом - едва огонь сойдёт на нет, как они возобновят поиск отряда. Ещё сутки убегать от целой деревни наемнику не хотелось, а прятаться он не умел совсем. Нет, когда ему приходилось работать скрытно, он всегда мог отыскать укромный уголок, чтобы дождаться появления цели. Но когда речь заходила о длительной игре в прятки, ему могло помочь лишь знание местности. Великую пущу Фалк посещал за всю жизнь от силы раза три, поэтому вся она представлялась ему огромным знаком вопроса. Так что о том, чтобы затаиться до следующего вечера, речь даже не шла.

Подумав ещё немного, наемник смог прийти только к одному выводу.

- Фалк, а что мы будем делать теперь? - словно читая его мысли, спросил подошедший Виргель.

Яркая вспышка света озарила молодое лицо парня. За ней, перекрывая все звуки, грянул оглушительный раскат грома. Холодные мутноватые капли застучали по кожаным курткам.

- Мы пойдём в атаку.

Задняя половина твари неподвижно лежала на траве - был перебит позвоночник. Всеми силами оно пыталось дотянуться мордой до обидчика, неловко перебирая передними лапами. Клинок, острие которого выглядывало из второго плеча, явно мешал ему двигаться. Фалк здоровой рукой поднял правую саблю с земли, а затем коротким ударом без размаха отрубил твари переднюю лапу. Через секунду за ней последовала вторая. В конце всех этих манипуляций наемник подкинул клинок, в воздухе перехватил его обратным хватом и вонзил в безглазую голову.

Существо в последний раз дернулось и затихло. Фалк вынул клинок.

Движение где-то сбоку. Опасность. Волной уйти от пронесшейся в сантиметре от лица головки боевого молота. Почувствовать кожей движение воздуха. Упасть на спину, понимая, что это единственный способ уберечь коленные чашечки от участи быть отделенными от ноги.

С громким хрустом молот Продитора разможил мертвой твари голову. Понимая, что, помедли он хоть на делю секунды, то же самое произошло бы и с ним, Фалк вскочил и заорал на парня:

- Ты что, блять, делаешь?! Я тебе, сука, что сказал?! Не дышать и не двигаться! Нахуя ты сейчас полез?! Эта хуйня сдохла уже, а я - нет! Ты, мля, понимаешь, что чуть не убил нахуй своего командира?!

Продитор выглядел виноватым и старательно прятал глаза. В глазах его Фалк, как ни странно, помимо раскаяния увидел ещё что-то. Идентифицировать это что-то он так и не смог.

- В следующий раз выполняй мои приказы точнее, - немного остыв, посоветовал он парню.

В тайне ото всех, даже самого себя, он возлагал большие надежды на Продитора. Сейчас где-то на краю его сознания маячило легкое сожаление о том, что они не оправдались.

Наемник наклонился, вытер клинок о траву и вогнал его в ножны за спиной. После этого он выдернул из крысы вторую саблю и проделал с ней то же самое. Раненая рука хоть и сильно болела, но хозяина слушалась.

- Команд... Фалк, а почему вы приказали нам стоять и не двигаться?

- Эта тварь называется заргог. Знаю, слово уродливое, но и эта хуйня не такая уж и красивая. Что касается твоего вопроса, заргоги от рождения слепы. Они ориентируются на запах и на звук дыхания или свиста рассекаемого клинком воздуха. А ещё они почти не чувствуют боли, - Фалк взглянул на городскую стену, находившуюся буквально в полусотне метров от них. - И раньше они никогда не подходили так близко к Городу.

Он задрал пропитанный кровью изодранный рукав куртки и начал осматривать свою правую руку. Зубы у заргогов росли в три ряда, поэтому предплечье оказалось почти полностью покрыто небольшими царапинами.

- Фалк, а вы...

- Ненавижу фамильярность. Давай на ты. К остальным это, кстати, тоже относится.

- Фалк, а ты долго проживёшь после такого? Эти зоококи или как их там, они не ядовиты?

- Нет, насколько мне известно, от яда заргогов никто ещё не умирал. Меня больше тревожит кое-что другое, - он повернул руку так, что тыльная сторона ладони оказалась снизу. - Ух еб вашу мать, - вторая сторона предплечья также оказалась покрыта рядами небольших, но глубоких царапин. Кровь из перебитых вен текла чуть ли не рекой. Только сейчас он заметил, что стоит в багровой луже, которая стремительно увеличивается.

"Сколько из меня вытекло? - промелькнула мысль. - Литра полтора, не меньше."

Фалк открыл рюкзак и, немного покопавшись в его недрах, достал захваченный как раз для таких ситуаций жгут. Остановив кровотечение, он кое-как перебинтовал раны и поднялся с земли.

- Фалк, может, вернёмся в Город? Ещё не поздно. Там есть лекарь, - предложил Медиокрис.

- Смысл? Лекарь большего уже не сделает.

- Хорошо, а как мы будем штурмовать деревню, если основная сила нашего отряда потеряла почти два литра крови?

- Ну, насчёт двух ты загнул, но вот штурм пока откладывается на неопределенный срок, - он вновь взглянул на свои руки. Только сейчас он заметил, что они побледнели и мелко трясутся. - Надо немного перестроить наш маршрут.

Он достал из рюкзака карту. Карту старую, пожелтевшую от времени. Она была срисована с другой, более старой карты, которая, в свою очередь, была копией карты, нарисованной ещё до Катаклизма.

На севере неровной линией был обозначен берег моря. Крайняя западная точка берега была помечена якорем и подписана кривыми буквами "Бухта рыбаков". Прямо рядом с ней начиналась ломаная линия, обозначавшая горный хребет. Хребет шел на юг, а после сворачивал на юго-восток. Чуть восточнее южной оконечности хребта стояла жирная точка, подписанная "Город". Восточный край карты целиком занимал Злой лес, названный так ещё до Катаклизма, поскольку уже тогда в лесу водились твари сильнее и опаснее любых волков и медведей. Стоит ли говорить, что сейчас все вообще старались держаться как можно дальше от Злого.

Местность к югу от города, между южной оконечностью хребта и южной опушкой леса, целиком занимала штриховка неровными линиями, подписанная словом "Трава". Когда-то там простиралась обширная степь. Исчезла она в ночь после Катаклизма: на ее месте выросло огромное поле травы высотой в полтора человеческих роста. На первый взгляд трава не казалась чем-то опасным. На второй, в общем-то, тоже. Странности начались, когда люди от разглядывания стали переходить к поиску дороги через преграду. Никто из первых ушедших пытаться добраться до противоположного края поля не вернулся. Люди быстро смекнули, что те, кто ушел, просто нашли путь на юг и кинули оставшихся на севере. Кто-то сразу двинулся вслед за ушедшими, однако большинство все же предпочло остаться в Городе и ближайших деревнях. Через некоторое время до них дошла весть о скверне и тварях, порожденных ею, и тогда они массово начали прокладывать дорогу через заросли.

Продолжалось это до тех пор, пока люди не начали оттуда возвращаться.

С заплывшими от многочисленных порезов или вообще отсутствующими глазами, кусочками плоти, безвольно свисающими с костей, они просто ползли по земле куда-то домой. Сетка мелких сквозных рубцов превратила их губы в пары безобразных тряпочек, которыми они хлопали, пытаясь рассказать, что видели в глубинах зарослей.

Мало кто из вернувшихся жил дольше пяти минут. Они выползали и тут же умирали.

С течением времени количество трупов, появляющихся на краю поля каждую неделю, почти не изменилось. Постепенно изменялось лишь их состояние. Если раньше вернувшиеся выглядели, словно болевшие непонятно чем люди, то теперь это были просто живые кости, медленно выползающие из зарослей, наконец нашедшие дорогу домой.

Вот так этот уголок мира и оказался отрезанным от остальной части Империи. Естественные преграды окружали его со всех четырех сторон. И нигде не было никакой лазейки: горы что на юге, что на севере заканчивалась отвесными склонами, перелезть по ним через воду или траву не представлялось возможным; через сами горы пройти было нельзя, слишком они были крутыми и высокими; на северо-востоке, там, где лес опушкой выходил к морю, загрязнение скверной было слишком сильным для человека; а на юго-востоке трава пересекалась со Злым. Она росла прямо в лесу, перекрывая последний путь к выходу в цивилизованные земли.

Большое темное пятно ровно посередине обозначало Великую пущу. Она считалась далеко не самым опасным лесом в округе. Как минимум, по опасности она крайне сильно уступала Малой пуще, что лежала к востоко-юго-востоку от Города, прямо у края травы.

- Наша цель - здесь, - сообщил Фалк, ткнув пальцем в точку где-то около южной опушки Великой пущи. - Идти туда дня четыре, если по прямой. Мы же пойдем как-то так, - он переместил палец к жирной точке, обозначавшей Город, и провел по прерывистой линии, отмечавшей северную дорогу. Километров через сто от Города дорога раздваивалась; Фалк провел пальцем по западному пути. - Сейчас я не смогу идти быстро, поэтому на месте мы окажемся примерно через неделю, а это значит, что со дня на день мне надо будет ожидать приступа. Мы пересидим его тут, - палец резко дернулся на северо-восток. - Я бывал в тех местах и знаю, что там есть небольшая рощица, не отмеченная на карте, где можно безопасно развести костер и посидеть пару дней, - он перевел взгляд на отряд. Увидев, что все его члены готовы выдвигаться, он свернул карту и спрятал ее обратно в рюкзак.

Команда "В путь" привела всех четверых в движение. Они по тропинке дошли до северной дороги и направились в сторону новоимперцев.

Примерно через полтора часа Фалк начал чувствовать странную усталость. Поначалу он не придал этому значения. А потом в один момент вдруг почувствовал, что задыхается.

- Привал! - объявил он, стараясь скрыть одышку от подчинённых.

Никто ничего не заметил. Фалк снял жгут: кровь остановилась. Отдохнув и перекусив галетами из припасов, они отправились дальше.

До самого вечера они шли без происшествий. Фалку пришлось сделать ещё два привала - потеря крови давала о себе знать. На каждом из привалов он менял повязку, и к вечеру рана на предплечье целиком покрылась красной коркой.

Во время вечерней остановки он осмотрелся вокруг, вспомнил место и понял, что за день они прошли вдвое меньше, чем он планировал. Сидя на берегу небольшой запруды, образованной лесным родником, Фалк пытался подсчитать, сколько ещё им потребуется для того, чтобы дойти до новоимперцев. Подсчёты давали такой же результат, как и раньше - если они нападут сразу же, как доберутся до деревни, есть риск словить приступ прямо во время осады. Огонь небольшого костерка обжигал ему глаза, мешая думать. Горящий в полутьме костер всегда немного ослеплял его чувствительную сетчатку, поэтому на ночевках он обычно сужал зрачки, чтобы сохранять возможность видеть.

В круг света вступил Виргель, неся за уши три упитанные тушки кроликов.

- У нас сегодня мясо! - обрадовал он всех рассевшихся возле костра.

- Разделываешь и готовишь сам, - тут же предупредил его Фалк.

- Без проблем. С детства с отцом на охоту ходил. Все смогу.

Парень не соврал - с тушками он расправился довольно быстро и через некоторое время уже снимал их со сделанного на скорую руку вертела, предлагая остальным. Медиокрис, сердечно поблагодарив его за ужин, принялся с аппетитом жевать сочное мясо. Продитор, отделавшись простым "спасибо", принял еду из рук Виргеля и, задумчиво глядя в огонь, присоединился к трапезе. Фалк отказался - ему хватало и галет.

За едой парни завязали разговор. Фалк его не слушал, больше размышлял о предстоящей осаде и о том, как бы за дни похода научить подчинённых более-менее сносно стрелять из арбалетов. Один из диалогов, однако, все же чем-то привлек его внимание.

- А с тобой что скверна сделала? - спросил Медиокрис у Виргеля.

- У меня при рождении три руки было, - ответил тот. - До сих пор на спине под левым плечом обрубок. А с тобой?

- У меня на ногах пальцев нет. А на руках было больше, чем нужно. Два лишних на правой руке срезал доктор из Города, когда мне было три.

Помолчали.

- А у тебя что, Продитор?

Продитор, выдернутый из размышлений, слегка вздрогнул.

- У меня? А... Ничего. Я чистый.

- Так ты не из Города?

Как ни странно, люди, тела которых не затронула скверна - их часто называли чистыми - чаще всего рождались не на юге, а на болотистых берегах реки Селер, что брала начало в горах к северо-западу от Города и несла свои воды на северо-восток, к морю. В Городе, конечно, чистых тоже хватало, однако мутантов почему-то всё-таки было больше.

- Я родился и вырос в деревне Дорвуд, что на берегу реки Тамул - притока Селер. В Городе я совсем недавно.

- Это сколько оттуда в Город идти?

- Я шел две недели.

- Неблизко. А что, если не секрет, побудило тебя зайти так далеко от дома?

Во взгляде Продитора мелькнула странная эмоция, нечто вроде осторожности. Мелькнула и тут же исчезла.

- Думал, что в Городе воинов готовят лучше, чем там.

Виргель издал неуверенный смешок.

- Подготовка везде одинаковая, - просветил Продитора Медиокрис. - Если хочешь стать действительно хорошим воином, учиться надо у таких же хороших воинов, а не у обычных офицеров. Фалк, - обратился он к наемнику.

- Да?

- Вот ты у кого учился?

Взгляд ярко-зеленых глаз затуманился воспоминаниями.

- Это было давно. Того человека уже нет в живых, я своими глазами видел его смерть. Он обучил меня почти всему, что я сейчас знаю - искусству боя, охоте, грамоте. В свое время он заменил мне отца, продавшего меня ему в рабство. Весьма странный у него был способ набирать учеников - ездить по деревням и покупать детей. Странный и расточительный. Покупал якобы в рабство, а после покупки внезапно начинал учить, при этом относясь ко всем своим ученикам по-отцовски. Зачем ему это было нужно - хер его знает.

Медиокрис что-то ответил, однако Фалк уже не слышал его, поскольку целиком находился в своих воспоминаниях. Потом кто-то сменил тему и до позднего вечера его больше никто не трогал.

Вскоре отряд заметил, что уже стемнело, и было принято решение идти спать. На вопрос о ночном дежурстве Фалк ответил:

- Я сам буду дежурить всю ночь, - все уставились на него с недоумением. - Благодаря долгим тренировкам тела и сознания я могу не спать по несколько суток подряд. Возможно, это одно из последствий изменения моего тела скверной, но я об этом особо не задумывался.

Парни смотрели на него взглядами, которыми обычно смотрят на сумасшедших, однако спорить не стали. Вместо этого они затушили костер, завернулись в плащи и стали засыпать. Фалк тем временем залез на ближайшее дерево, с которого хорошо просматривались окрестности, для удобства мысленно разделил местность на квадраты и принялся наблюдать.

Лишь одна мысль тогда была у него в голове: "Тело заргога лежало в полуметре от меня. Либо Продитор слепой и не видит, куда направляет свой молот, либо он целился не в него".

Якоут несся по воздуху с огромной скоростью. У лежащих на дне повозки людей перехватывало дыхание от сильного ветра, шумящего вдоль них и бьющего в лица. Животному тоже было трудно дышать, но страх не позволял сбавить набранную скорость. Путешественники слышали его хриплое дыхание.

Генка приподнял голову, чтобы посмотреть на врага и расстояние до него, но был рукой Леонида наклонен обратно.

— Умереть хочешь? — прошипел мужчина прямо мальчику в ухо, не убирая руки с его затылка.

— Они же далеко.

— Не имеет значения. Скажи спасибо, что их жала не посланы вперед них. Мы бы тогда лежали возле повозки и умирали в оцепенении, а не летели сейчас.

— Мы им нужны живыми, — предположил Максим. — Только зачем.

— Я не собираюсь останавливаться и выяснять их странное поведение.

— Кто они такие? — спросил Генка.

— Люди, внешне похожие на нас. С той разницей, что имеют за спинами большие птичьи крылья, а еще их ладони выпускают сотни маленьких ядоносных жал. Одно подобное жало парализует мышцы любого теплокровного. Оно все видит и слышит, но не может двигаться.

— Зачем они нас преследуют?

— Глупый вопрос. Они вышли на охоту. Мы же оказались на пути.

— Не лучше ли поискать не такую быструю дичь?

— Крылатые люди упрямы. Наткнувшись на большую добычу, какою мы сейчас являемся, они постараются нас схватить.

— Якоут сильнее их?

— Увы, нет, несмотря на свой размер. Будь он свободен, сумел бы оторваться. Крылатые люди не знают усталости, им не нужен отдых, даже спустя сутки они могут лететь с той же скоростью, что и теперь.

— Что же нам делать? — теперь при узнавании врага Генке стало страшно. — Якоут уже устал и скоро опуститься на землю. Тогда нам грозит смерть.

— Нас спасут лишь дикие животные, на стадо которых переключаться крылатые люди.

— Или не переключатся, — возразил Максим. — Они хотят поймать именно нас живыми.

Погоня по небу продолжалась. Непонятно, сколько минут прошло. Якоут замедлил скорость. Из больших легких животного со свистом выходил воздух. Совсем скоро защитник людей опустится на землю. Тогда они станут беззащитными перед врагом.

— Откуда у Якоута страх перед крылатыми людьми? — снова спросил Генка.

— Не знаю. Видимо, заложено природой, как и у всех диких животных.

— Он же домашний.

— Не забывай, что рожден Якоут дикими сородичами. От них перенял повадки и знания о мире.

Как бы ни было животному страшно, усталость берет над ним верх. Якоуот пошел на снижение. Пара минут, и повозка ударилась о землю. Животное сложило крылья и легло. Его бока медленно опускались и поднимались. Людям, поднявшимся со дна, было тяжело видеть и слышать его затрудненное дыхание.

— Спасибо тебе, верный друг, — поблагодарил Якоута Леонид. — Ты спасал нас от смерти, сколько мог, — мужчина сказал несколько слов на языке животного. Тот закрыл глаза.

— Он умирает? — в глазах Генки стояли слезы.

— Нет, но ему нужен длительный отдых.

В это время за спинами раздался шелест множества крыльев. Занятые Якоутом, путешественники забыли о враге, приближающемся сзади. Все трое обернулись для встречи с крылатыми людьми.

Те были настолько близко, что различались отдельные фигуры. Внешность крылатых людей была полной противоположностью их отвратительным гастрономическим пристрастиям. Жители Генкиной деревни тоже употребляли в пищу человечину, но они не охотились на своих соплеменников и ели людей лишь ради продолжения рода. Крылатые люди были прекрасны телами. Среди напавших на них все были мужчинами. Совершенно голые тела отличались сильной мускулатурой. Путешественники никогда не видели подобные мышцы, созданные природой. Возможно, все дело было в долгих полетах. Люди земли ничего не знали о жизни крылатых людей, кроме как о жалах, вылетающих из ладоней. Никому не удалось сбежать с их территории проживания. Черты лица красивы и правильны на удивление у всех. Лица уж очень похожи одно на другое, как будто все братья-близнецы. Волосы белые словно снег. Лица крылатых людей не выражали ничего, кроме спокойствия. Ни гнева от долгой погони за добычей, ни радости от ее бессилия. Люди, смотрящие с земли на приближение врага, видели равнодушие. Даже победных криков не вырвалось ни из чьей глотки, хотя они умели говорить на том же языке.

— Максим, Генка, — Леонид обнял мальчиков, стоящих слева справа от него, — простите меня, если что не то сделал. Теперь вы свободны.

— Я согласен быть твоим слугой всю жизнь, лишь бы спасти ее, — объявил Максим, прижимаясь к Леониду. — Прости, что не позволил вернуться в волчий мир.

— Ты всего лишь хотел защитить меня от жизни волком. Ты поступил правильно, — при  упоминании о том мире, где осталась женщина-волчица, у Леонида заныло внутри.

— Я не хочу умирать вот так вдали ото всех людей, — всхлипнул Генка. Он готов был расплакаться от бессилия. Еще никогда мальчик не был в столь безвыходной ситуации. — Давайте побежим, — в отчаянии предложил он.

— Бесполезно. Нас догонят.

— Все гораздо хуже, чем тогда, — вздохнул Максим. — Волки хотя бы не желали нашей смерти.

— Не бойся, нам не будет больно от их жал, — Леонид утешал, как мог.

— Я не боюсь боли, я смерти боюсь.

— Чего же они медлят? — не мог понять Максим. Он держался, хотя страх смерти давил и на него. Участие в полетах с Леонидом и перенесенные опасности закалили его характер.

Вот уже ближайшие к путешественникам крылатые люди опустились на землю в трех метрах. Еще и еще они приземлялись вокруг людей, все еще стоящих в повозке, образуя кольцо. Крылатых людей было действительно много, большой отряд, но не сотня, как показалось вначале Генке. Они по-прежнему со странным безразличием смотрели на Леонида и мальчиков. Ни одной улыбки или хищнического оскала не видели ставшие добычей, переводя взгляды с одного лица победителя на другое.

Последним опустился на землю предводитель. Он был ближе всего к повозке.

Леонид с мальчиками вылезли из нее.

— Теперь вы наши пленники, — громко объявил он приятным голосом, глядя в глаза Леониду.

— Почему мы все еще не испытали действия ваших жал? — спросил мужчина.

— Я ведь не назвал вас нашей добычей.

— Тогда зачем мы вам?

— Скоро узнаете. Не бегите вы от нас, уже были бы в наших краях.

— В ваших краях нас ждет смерть. Никому не хочется быть съеденным.

— Человеческое мясо самое вкусное в нашем мире.

— Неправда, — горячо возразил Генка. Отсрочка смерти давала слабую надежду на победу над врагом и вывела мальчиков из ступора, — оно не стоит того, чтобы отнимать жизни у своего вида.

Предводитель с интересом обошел вокруг путешественников, снова ставших пленниками.

— Не вижу у вас крыльев, — улыбнулся он. Никто больше не проявил каких-либо эмоций вместе с предводителем.

— При чем здесь крылья? — растерялся Генка.

— Ты же себя отождествляешь с нами без наличия того признака, который делает нас разными.

— Мы похожи во всем остальном, кроме крыльев. Мы даже говорим на одном языке, — упрямо настаивал Генка.

— Да будет тебе известно, бескрылый мальчик, что ваш вид древнейший на Земле скоро исчезнет. Именно он уничтожил себя своими достижениями цивилизации. Он настолько изменил природу, которая создала нас — новый вид людей. Мы, а не вы способны выжить в сложившихся условиях. Понял? Совершенно новый вид человека разумного, который не поступит неразумно со своим домом. Ты еще будешь считать себя моим видовым родственником?

Леонид с Максимом изумлялись разговору, ведущемуся крылатым человеком. До сих пор считалось, что они неразумны, больше животные, чем люди. Здесь происходил не просто разговор на обычную бытовую тему. Шел спор по вопросу принадлежности к виду человек.

— Ты только что сказал, что мы тебе нужны не в качестве добычи?

— Да, именно так я сказал.

— Значит, мы без крыльев нужны вам для полноценной жизни? Не будь нас, ваш вид исчезнет?

— Не совсем так, — поправил Генку крылатый человек, хотя по его спокойному лицу проскользнула тень замешательства последним вопросом. — Мы скоро найдем способ обходиться без вашей насильственной нами помощи.

— Уверены?

— Да. Мы уже близки к цели. Хватит разговоров. Свяжите их, — приказ относился к ближайшим людям, терпеливо ожидающим окончания ненужного с их точки зрения общения. Однако никто не выказал нетерпения.

К троим пленникам сзади подошли трое крылатых людей. Достав из маленьких сумочек у пояса веревки, связали им руки за спинами.

— Отлично. Летим домой.

— Что же станет с Якоутом? — поинтересовался Леонид.

— Он тоже наша добыча, но живым нам он ни к чему. Летать мы и сами умеем.

— Отпустите его, пожалуйста, — попросил Максим чуть не плача.

— Ты готов заменить его собой?

Максим опустил голову. Нет, он не был согласен на подобную жертву, хотя и очень любил Якоута.

— Вот видишь, ты тоже не согласен чего-то отдавать взамен. Нам пора.

Крылатые люди, связавшие Леонида с мальчиками, развернули их лицами к себе, присел на корточки и легко взвалили на свои левые плечи. Поднявшись во весь рост, замахали крыльями и поднялись в воздух со своими ношами.

Ноги сами несли его к знакомой таверне. Открыв дверь, он лишь кивнул ее хозяину и, услышав вдогонку: "вторая справа от окна!", поднялся по лестнице. Хозяин таверны знал его хорошо, как и подобает хозяину знать одного из своих основных постояльцев.

На следующее утро, на ходу сложив в рюкзак все, что дал ему сонный повар, он направился к Восточному логову. Именно там ждал его Ветер с наградой.

Город представлял собой единственное в этом уголке мира место, где люди все ещё поддерживали некое подобие цивилизации. Находясь далеко от эпицентра Катаклизма, он избежал сильного заражения скверной, благодаря чему тварей вокруг него особо не водилось. Остальные города люди покинули уже давно, по большей части переселившись в наспех построенные деревни-крепости, которые было проще оборонять. А оборонять было от кого.

Что представлял из себя Катаклизм, никто точно не знает. Никто даже точно не помнит, когда он случился - по разным оценкам, от восьми десятков до полутора сотен лет назад.

В один момент по Империи ударила волна горячего воздуха, пришедшая с севера, откуда-то из-за моря. За этим последовало неслабое землетрясение, длившееся около пятнадцати минут. Именно в тот момент в мире появилась скверна. Она была везде - в земле, в еде, в воде, в воздухе, в людях. Слишком долгое нахождение в слишком зараженном скверной месте приводило к последствиям разной степени тяжести - от лёгкого носового кровотечения до мгновенного летального исхода. К тому же у людей, в свое время подвергшихся воздействию скверны, часто рождались дети с лишними или недостающими конечностями, пальцами, глазами, а бывало, появлялись на свет такие куски плоти, что в их принадлежности к роду человеческому возникали сильнейшие сомнения. На животных скверна влияла похожим образом: большинство из них изменились до неузнаваемости. Травоядные, что раньше сидели у себя в норах и мирно грызли зерно, внезапно вылезли на поверхность и вместо зерна стали грызть ноги другим тварям, не исключая людей. Некоторые хищники стали в несколько раз крупнее и опаснее, а некоторые изменились настолько, что в них с трудом угадывался их прежний облик.

Сильнее всего было загрязнено побережье моря, что на севере. Жить там было просто невозможно. Исключение составляла лишь небольшая бухта на северо-западе, у самого подножья горного хребта, идущего на юг. Само же море отреагировало на скверну весьма странно: согласно рассказам рыбаков, иногда приходивших с севера, вода в нем помутнела настолько, что в неё можно было погрузить руку до середины предплечья и не увидеть пальцев. Дальше полусотни метров от берега заплывать было нельзя, поскольку на рыбу скверна действовала также, как и на животных. По рассказам все тех же рыбаков, далеко на горизонте они иногда замечали выпрыгивающих из воды существ размером с целые города. Однако та рыба, что водилась на мелководье, как ни странно, была вполне съедобной.

Насколько сильно заражён скверной воздух в том или ином месте, можно было узнать по облакам. Чем насыщеннее и ярче зелёный цвет облаков, тем сильнее осквернено то или иное место. В этом брошенном всеми уголке мира пасмурная погода стояла всегда, лишь в сказках некоторых полуумных бабок иногда можно было услышать про висящий в небе светящийся шар, что когда-то назывался солнцем.

Город находился под контролем трёх группировок, у каждой из которых во владении был определенный участок территории. Группировки часто воевали между собой и с остальными жителями этого мира, но по итогу их силы всегда истощались, и тогда они возвращались обратно к вооруженному нейтралитету. Территории группировок в городе разделяли внутренние стены. Стены начинались от развалин ратуши в центре Города и тремя лучами расходились к внешней стене, деля Город на примерно равные трети: Северную, Западную и Восточную. Из себя внутренняя стена представляла груду разнообразного мусора, скреплённого чем-то вроде цемента. Кто, зачем и когда ее построил - никто не знает. При этом как бы кто ни пытался перелезть через стену или разрушить хотя бы ее часть - все попытки ни к чему не приводили. По общей договоренности каких-то из предшественников нынешних лидеров группировок места наверху и внутри внешней стены, по которым можно было с территории одной группировки перебраться на территорию другой, были засыпаны, так что из одной трети в другую можно было попасть лишь через ворота во внешней стене. Ворот, к слову, было трое: Северные, Западные и Восточные - на каждую из третей соответственно.

Группировка Волков - самая сильная из всех - обитала в Северной трети. Рыси, расположившиеся на востоке, были чуть послабее, однако сильно от Волков не отставали. Медведи, несмотря на самое воинственное название, считались самыми слабыми из всех троих, поэтому в конфликты старались особо не лезть, а остальные их и не трогали, просто потому что незачем.

У каждой из группировок в Городе был свой штаб - так называемое Логово. К Восточному логову - логову Рысей - он сейчас и направлялся.

Недалеко от логова находился тренировочный плац. Ради любопытства взглянув в его сторону, он увидел троих сопляков, тренирующихся сражаться с дробящим оружием. Один из них почему-то показался ему странным. Он выглядел немного старше остальных, при этом его глаза выражали какое-то странное спокойствие. Такой взгляд обычно бывает у опытных воинов, коим он, судя по технике обращения с кистенем, не являлся. Не обратив особого внимания на тренировку, он пошел дальше.

Восточное логово располагалось в катакомбах старой церкви. Прямо перед входом в нее он увидел довольно интересную картину.

- Пустите, гады! - верещал придурковатого вида дедок, отталкиваемый от входа в церковь двумя стражами. - Вы не понимаете, от чего отказываетесь!

- Блять, ты даже с третьего раза не понял? - прикрикнул на него один из стражей. - Съебывай туда, откуда пришел. У Ветра сегодня не приемный день. - страж оттолкнул дедка алебардой. - Как же ты заебал!

Дедок упал на землю, однако с неожиданной прытью поднялся и вновь бросился на стражей.

Щелчок. Короткий, быстро оборвавшийся звон. Искра.

Арбалетный болт, пролетев в нескольких сантиметрах от макушки деда, попал в мощёную потрескавшимся камнем дорогу. Дедок тут же затих, ссутулился, попытавшись стать меньше, и убежал куда-то в переулок.

Он подошёл к стражу.

- А ты ещё кто такой? - окинув его недоверчивым взглядом, поинтересовался тот.

Он молча развернул контракт наемника.

Страж, чуть поизучав пергамент, отстранился и пропустил его внутрь.

Внутри пахло плесенью. Сновали туда-сюда солдаты, кто-то сидел за столами и что-то писал. От этого места веяло унынием вперемешку с армейской дисциплиной и лаконичностью.

Комната была обставлена весьма скудно. У одной стены - шкаф с какими-то бумагами, у другой - стойка с оружием. В центре комнаты - стол и крепкого телосложения бородатый седеющий мужчина, восседающих за ним.

Оно отворил дверь и вошёл.

Едва завидев гостя, лидер улыбнулся и встал.

- У тебя, Фалк?

- У меня, - ответил Фалк и, открыв заплечный мешок, достал оттуда небольшую, но увесистую голову. Клыки, выпиравшие изо рта, из-за слабого освещения казались чуть длиннее рогов на лбу. Свалявшаяся длинная шерсть слиплась в сосульки. Вытянутая, как у собаки, морда заканчивалась пустой глазницей, обрамленной ореолом свернувшейся крови.

- Отлично! - сказал Ветер, поднял голову со стола, приоткрыл дверь в приемную и со словами: - ты знаешь, что делать, - отдал одному из стражей.

Закрыв дверь, Ветер развернулся, принял из рук Фалка заранее протянутый контракт и отправил его в недра стола.

- К новому заданию готов?

- Да.

- Отлично. Слыхал про Новоимперцев?

Фалк кивнул. До него доходили слухи о группировке Новая Империя, что появилась около года назад и базировалась в деревне-крепости на опушке Великой пущи, к северу от Города. Как бы очевидно это не звучало, группировка ставила своей целью объединение всех деревней-крепостей и Города в Новую Империю, где все будут жить в мире и согласии. Методы их были весьма стандартны - "Вы все теперь под нашей властью. Кто не согласен - тот мертвый". Численность новоимперцев оставляла желать лучшего, поэтому приступать к объединению они пока не спешили. Однако, несмотря на небольшой личный состав, вооружены они были довольно хорошо - возможно, их спонсировала какая-то из сильных группировок. С какой целью, впрочем, оставалось для всех загадкой. Людей группировка набирала в основном из отбросов - предателей, дезертиров и других ренегатов - всех, кто покинувшил свою старую группировку.

Характерной особенностью, по которой можно было отличить новоимперца, являлась небольшая татуировка с буквами "NE" на левом предплечье.

- Кого из них надо убить?

- Всех.

Фалк опять кивнул. Получать подобные задания ему уже доводилось.

- Но мне будут нужны...

- Ждут на тренировочном плацу.

У Фалка была своя отработанная система штурма деревней. Для нее ему всегда требовалась пара-тройка "отвлекающих маневров", требования к которым не отличались высотой: достаточно было хотя бы немного уметь держать оружие в руках.

Мало кто из "отвлекающих маневров" возвращался домой после выполнения задания.

- По трофеям как обычно: документы - в пепел. Все остальное - твое.

Фалк вновь кивнул.

Наступило недолгое молчание.

- Ещё что-то? - поинтересовался Ветер.

- Мне кажется, ты что-то забыл.

Ветер сделал вид, что задумался.

- Нет конечно! Как я вообще могу забыть об этом? А вот тебе следовало бы хотя бы раз и не вспомнить.

На столе появились небольшой, но увесистый мешочек и два исписанных листа пергамента со смоляными печатями. Все это стремительно отправилось в недра рюкзака Фалка.

- Ни одну из расписок ещё не потерял? - с небольшой надеждой поинтересовался Ветер.

- Все со мной, даже не надейся. И кстати, Рыси уже должны мне более трехсот тысяч золотых.

- Ну ты же пока не собираешься использовать всю эту сумму?

- Пока нет, но держи руку на двери казны.

Обменявшись с работодателем прощаниями, Фалк вышел и закрыл дверь.

На выходе из церкви его ожидала незапланированная встреча. Едва он спустился на мостовую, как на него тут же набросился дедок, недавно домогавшийся до стражи.

- Я знаю! Оно есть!

Фалк посмотрел на него с непониманием.

- Оно есть! - повторил дед. - Место! То место, где нам всем будет хорошо! Там чистая вода, там чистое небо, там зелёная трава! Там нормальные животные и нормальные деревья с нормальными листьями!

Фалк попытался его отогнать. Ничего не вышло.

- Я знаю, как туда дойти! Я покажу дорогу! Там есть солнце! Там есть солнце!

Фалку наконец удалось оттолкнуть деда на полтора метра от себя.

Тихий щелчок откуда-то сверху. Свист воздуха. Негромкий хруст и чваканье. Старое тело с арбалетным болтом в голове падает на мостовую.

Левый рукав сполз с предплечья, обнажая край набитых на руке букв "NE"

Обернувшись и увидев двух крепких мужиков, выходящих из церкви и направляющихся к телу, он продолжил свой путь к "отвлекающим маневрам".

На плацу все также тренировались трое сопляков. Завидев приближающегося Фалка, они прекратили тренировку и направились в его сторону.

- Это вы - наш новый командир? - спросил самый молодой из троих.

- Я.

- A как вас называть?

- Фалкем Герентис. Можно просто Фалк.

- Странные слова. А это имя или прозвище?

- Погоняло.

- А за что вы его получили?

- Молчать.

Парень, как ни странно, послушался.

- В оружейную. Возьмёте кому что по душе, потом на кухню и выходим из Города.

Все четверо двинулись в сторону невысокого здания, что и до, и после Катаклизма служило одной цели - содержанию солдат и их вооружения.

- Какой тебе топор? Ты его в руке едва держишь, - произнес средний по возрасту, которого, как понял Фалк, звали Медиокрис.

- Зато им можно легко и быстро отрубать врагам конечности или головы, - ответил ему младший, Виргель. Он взял со стойки лёгкий боевой топор и отрубил руку невидимому врагу.

- Ты что, блять, делаешь?! Сколько тебе, сука, раз говорить - с нихуя оружием не махай! - закричал на него смотритель оружейной.

Виргель испугался и стыдливо заткнул топор за пояс. Смотритель замолчал. Сердито взглянув на парня, он продолжил с флегматичным видом стоять в углу.

- А ты что выберешь? - немного виновато спросил Виргель у Медиокриса.

- А я, пожалуй, возьму кистень. Уж очень он мне понравился на сегодняшней тренировке.

Самый старший сейчас, как и всю дорогу до сюда, в разговоры не вступал, поэтому Фалк не смог узнать его имени. Сначала он, как и остальные, с интересом разглядывал развешенное на стене оружие, а потом вдруг потянулся к короткодревковому молоту и одним движением снял его с кронштейна. Фалк отметил довольно профессиональный хват и словно отточенное движение, которым парень заткнул оружие за пояс. "Он явно не так прост, как кажется, - подумал Фалк. - Надо будет повнимательнее приглядеться к нему." Тем временем новоиспечённые наемники закончили выбор оружия.

- Возьмите каждый по арбалету и колчану болтов, - внезапно произнес Фалк.

- Какие нахуй.., - начал было наливаться краской смотритель, однако быстро замолк, едва завидев блеск заранее приготовленного серебра в ладони у Фалка.

Когда все оказались полностью вооружены, они вчетвером двинулись к выходу из помещения.

Восточная дорога лентой вилась впереди. Пожухлая трава по бокам колыхалась от вездесущего ветра. В воздухе стоял запах леса, идущий с Малой пущи к югу от дороги, чуть восточнее Города. Голые ветви деревьев смотрели в пасмурное небо, задумавшись о бренности своего существования. Из-за городской стены выглядывали вершины далёких гор на западе. Сразу к северу от дороги на северо-восток шло русло реки Урбана, на которой стоял Город. В полутора сотнях километров отсюда, в месте, где в Урбану впадала река Инфлюкс, стоял город Рогд. Даже Фалку с его обостренным зрением не было видно полуразрушенные башни города. Но сейчас город их не интересовал. Они по узкой тропинке направлялись к мосту через Урбану, что поддерживался в рабочем состоянии силами Рысей. Волки в время любой из войн группировок легко могли бы разрушить мост, получив неплохое тактическое преимущество, однако такая мысль в голову им никогда не приходила, поскольку самим Волкам время от времени требовалось пользоваться мостом.

Когда отряд перешёл мост, Фалк развернулся и начал проводить инструктаж.

- Вы теперь мой отряд. Вы теперь беспрекословно подчиняетесь всем моим приказал. Скажу стоять на одной руке - вы становитесь и стоите. Скажу войти в горящий дом и стоять там до превращения в уголёк - забегаете в дом и становитесь по стойке смирно. Это вам понятно?

- Так точно, - нестройным хором ответили "отвлекающие маневры". Было видно, что Виргель и Медиокрис испытывали лёгкий страх перед предстоящим заданием. Третий же смотрел на Фалка просто спокойно, вообще без каких-либо эмоций.

- Тех двоих я знаю, а ты? - спросил Фалк, обращаясь к третьему. - Как тебя зовут?

- Продитор, - коротко отрапортовал парень.

- Продитор... Хорошо. Цель нашего задания вам известна?

Все трое отрицательно закачали головами.

- Мы идём штурмовать логово группировки Новая Империя.

У всех округлились глаза, даже Продитор изобразил искреннее удивление.

- Поверьте, у меня есть план. Все пройдет гладко, - соврал Фалк. План в общих чертах у него, конечно, был, но детали ему каждый раз приходилось дорабатывать на месте. Да и не был он на сто процентов уверен в том, что все будет гладко.

- Командир, а мы потом вернёмся обратно? - вдруг поинтересовался Виргель.

- Одно из двух, - честно ответил наемник.

Страх в глазах Виргеля усилился и перемещался с желанием бороться за свою жизнь.

- Ещё у кого-то вопросы есть?

- Командир... - подал голос Медиокрис.

- Заебали. Фалк.

- Хорошо. Фалк, а почему в Городе у вас зрачки были узкие, а сейчас прямоугольные?

"Внимательный парень," - отметил про себя Фалк, а вслух сказал:

- Я могу усилием воли изменять форму своих зрачков. Когда они прямоугольные, у меня шире поле зрения и мне проще заметить опасность. Во время пеших походов я обычно выбираю именно эту форму. Когда они узкие, я могу легко концентрировать внимание на одной точке, поэтому во время боя или осады всегда меняю форму на эту. А ещё людям приятнее разговаривать с кошкой, чем с козлом. Потому на входе в Город я всегда сужаю зрачки. Таким я родился. Скверна, чтоб ее. И раз уж зашёл разговор про скверну, хочу заранее предупредить про ещё одну особенность моего организма. Примерно раз в две недели у меня начинается то, что я называю приступом - из глаз идёт кровь, сознание летает туда-сюда между телом и миром снов - в общем, вы поймёте, когда увидите. Последний приступ случился шесть дней назад, так что следующий должен произойти уже тогда, когда дойдем до новоимперцев. А пока просто запомните эту информацию и не беспокойтесь. Ещё у кого-то есть вопросы?

Внезапно послышалось оглушительное рычание. Из кустов рядом с ними медленно выплыла голая остроносая морда.

В этой суматохе никто и не заметил, как на стене словно из ниоткуда появились три тени. Они спрыгнули вниз, под воздействием света факелов материализовались в три человеческие фигуры и начали сеять хаос.

Каждый из троих был вооружен парой коротких узких сабель, которыми они умело орудовали, рубя и режа все, до чего могли дотянуться. При этом ран никто из них почти не получал - лишь несерьёзные синяки и царапины.

Палач поднял свой топор, намереваясь обрушить его на самого старшего из троих. Тот заметил движение и ловко юркнул вбок, а когда лезвие топора застряло в деревянной стене ближайшего дома, он с выпадом пронзил палачу горло.

Недалеко от него бился второй - гораздо моложе, с ярко-зелеными глазами, зрачки в которых стояли вертикально, словно у кота. Стоило кому-то лишь замахнулся своим оружием - парень за мгновение до удара поражал одним из клинков открытое место.

Третий дрался чуть поодаль, но при этом все время старался приблизиться к товарищам. Глаза у него, в противоположность второму члену отряда, были неестественно маленькими, казалось, что их не было вообще.

Далеко не факт, что он был зрячим.

Несмотря на это, в битве он был так же хорош, как и остальные двое: так же ловко уклонялся от каждого удара, так же успешно парировал и так же точно бил в ответ.

Земля была усеяна телами, отрубленными конечностями и пятнами крови. Никто никого не щадил, в расход шли даже попавшие под удар женщины и дети.

Внезапно что-то изменилось.

Сразу четверо набросились с разных сторон на самого старшего. Он, не видя того, кто был за спиной, начал наклоняться, чтобы с кувырком уйти назад. Вспышка стали, внезапный выпад - и меч стоявшего сзади пронзил насквозь его голову.

Все происходило под взором ярко-зеленых кошачьих глаз. Для их хозяина время замедлило свой ход, позволяя в деталях разглядеть произошедшее. Он видел, как острие пробивает макушку, как разлетаются в разные стороны осколки костей; он видел брызги крови и начинающие вытекать мозги; он видел, как алый от крови клинок, разрезав на две половинки левый глаз, вышел с обратной стороны головы, лицо на которой уже не выражало абсолютно ничего. Юноша почувствовал, как его мышцы наполняются силой, а разум - свирепой яростью.

Время внезапно вернулось к нормальной скорости. Он поднял свои клинки, и смерч из стали заиграл отблесками света факелов, сметая на своем пути все и всех. Вокруг него брызгала кровь, разлетались в разные стороны конечности и ошмётки плоти. За собой он оставлял лишь усеянную телами и щедро орошенную алой жидкостью землю.

Сонные вороны лениво наблюдали за всем этим с ветвей деревьев. Они уже предвкушали пир, ждущий их на следующее утро.

Он остановился перевести дыхание. Согнувшись и вдохнув, он резко разогнулся и прокричал прямо в лицо с маленькими, полуслепыми глазами:

- Они убили Учителя!

Он вновь согнулся, вновь набрал полную грудь воздуха и продолжил свой кровавый забег по деревне.

И без того мутные глаза помутнели ещё больше. Тоска и печаль, на мгновение наполнившие их, вдруг сменились слепой яростью.

Два смерча носились по полю боя, не оставляя на своем пути ничего живого.

Они очнулись, лишь когда поняли, что остались одни. Они стояли среди океана крови и ливера, пытались справиться с одышкой и тупо смотрели друг другу в глаза. Постепенно ярость начала отходить. Они вспомнили, что привело их сюда, лишь когда с края деревни раздался осторожный голос:

- Есть там кто живой?

Возле сваленных в кучу безглавых тел стоял человек и прижимался спиной к стене.

Они подошли к нему, развязали руки и повели в сторону ворот. По дороге у них завязался разговор.

- Вы опоздали, - сказал им спасённый. - Выжил только я.

- Мы не знали, что казнь начнется сразу после возвращения гонца, - ответил глазастый.

- Тем не менее, - произнес человек, не обратив внимания на оправдание, - вы сражались лучше сотни бойцов. Я постараюсь уговорить Лысого оплатить вашу работу по полной стоимости. Я, кстати, Ветер, - он протянул руку сначала одному, потом второму. Оба проигнорировали его жест. - Как вас называют?

- Я Мирелл, - сказал глазастый.

- Слепой, - лаконично ответил второй.

- Мирелл... интересное прозвище. За что ты его получил?

- Это имя.

- Так вы не наемники?

- Нет.

- А стать ими не хотите? С вашим умением драться вы смогли бы заработать горы золота.

- Мы подумаем.

Молчание.

- У каждого наемника должно быть свое прозвище. Вот ты, например, - он обратился к Миреллу. - Слыхал про фалкем герентисов?

- Вроде как.

- Вот и отлично. Я видел тебя на поле боя, тебе эта кличка пришлась как раз бы в пору. Что думаешь, Герентис?

- Можно.

- Значит, будешь Герентисом, - он ненадолго задумался. - Хотя нет, плохая идея. Слишком длинно. Как тебе Фалк?

- Нормально, - ответил Фалк.

- Хорошо, - он обернулся ко второму. - А у тебя...

- Мне нравится мое имя. К тому же оно прекрасно подходит и для клички, - ответил Слепой.

- Я тебя понял.

Молчание.

- Его надо похоронить, - внезапно вспомнил Фалк.

Ветер хотел было спросить, кого, но вовремя понял, что в этот разговор ему лучше не лезть.

Слепой покачал головой.

- Мертвецам все равно, где им лежать. Так он учил нас, помнишь?

- Помню.

Они молча дошли до ворот, втроём подняли засов и растворились во мраке ночи, оставив позади себя лишь мертвую деревню, слабо освещаемую светом факелов.

Нас было семеро, в главной команде советских суперов. Впрочем, тогда это слово еще не вошло в обиход, я сам его услышал только во Франции. Да и закрепилось оно у нас все равно еще лет через тридцать.

Сергей Алексеевич Волин, Генерал Зима, наш командир, создатель отряда. Он и в самом деле был генералом, причем начинал службу еще при царе. Мастер погоды, опытнейший офицер и учитель. Идея отряда принадлежала ему, и он подбирал каждого лично. Позднее, когда «Звезда» вновь начала действовать, я тоже лично находил всех бойцов отряда. Признаюсь, не раз задумывался – может, Сергей Алексеевич сделал бы лучше?

Если бы только не погиб в сорок четвертом.

Михаил Лесовский – Волхв – в отряд вступил именно благодаря Генералу Зиме. Непросто это было, думаю; вытащить Волхва из его любимых чащ можно было не иначе как грузовым самолетом. Но Сергею Алексеевичу это удалось. И хорошо, лучшего разведчика и врача нельзя было бы и пожелать.

Всю войну Михаил либо отправлял своих зверей на поиски сведений, либо работал в госпиталях. Последнее мне всегда вспоминается вместе с ним. Разрывы бомб, выстрелы, дрожащая под ногами земля – и Волхв, хладнокровно и сосредоточенно перевязывающий чужие раны, отмеряющий лекарства, извлекающий пули. А рядом снуют черный пес и дымчатый кот – его постоянные помощники.

Виктор Ледин, Мечетник, мой земляк, наш координатор в бою. Эту должность он получил сразу – что еще делать телепату? Помогал он и при допросах «языков»: если и не читал мысли сходу, то ложь чувствовал замечательно.

А однажды, когда операция пошла не так, как планировалось, Виктор уводил нас всех, работая на пределе сил, намечая нам безопасные тропы, отводя глаза немцам. И лишь позднее мы узнали, что он еще в самом начале боя получил шальную пулю, и каждая мысль отдавалась ему болью во всем теле; только он позволил себе потерять сознание лишь когда все были в безопасности.

Мечетник редко сам участвовал в бою, но спасал нас не раз. Александр Сомов, Привид, тоже нечасто выходил в открытый бой, но лучшего диверсанта я не знаю. И специалиста по скрытности – тоже; сколько раз он выводил из городов тех, кого ждала смерть? Сколько партизанских отрядов он предупреждал об облавах?

Привид всегда был в тени, в полном соответствии со своим даром. Даже на фотографиях он умудрялся выходить размыто. Только вот я всегда знал: если с нами идет Саша Сомов, то он поможет всегда. И если подстрелят – точно знаешь, что через пару секунд рядом возникнет Привид и утащит тебя в безопасное место.

Максим Воробьев, Соловей, был одним из тех, кто бил своим даром в открытую. Жаль, конечно, что его голос не разбивал броню, но вот солдаты против него выстоять не могли. Но, пожалуй, это был не главный его дар – главным было умение всегда рассеять тоску и напряжение, поднять настроение всем. Если где-то после боя звучал смех, то можно было уверенно сказать – там Соловей.

Вот только петь он отказывался наотрез, со смехом объясняя, что тогда от землянок мало что останется.

Илья Точин, Витязь, – единственный, кто пришел в «Звезду» уже во время войны. Он, хотя и обладал колоссальной силой, был всегда добродушным, спокойным… и никогда в бой не стремился. Но сперва он просто защищал нашу землю, а потом побывал в деревнях, через которые прошел вермахт.

И вот после этого Витязь воевал так упорно, как мало кто умел. Казалось, он просто поставил себе цель: не дать гитлеровцам добиться своего. Останься он последним – и то бы воевал. А Илья это мог, вот уж точно и один в поле витязь.

Седьмым был я. Прозвищем «Железный Солдат» Сергей Алексеевич наградил меня еще в тридцать девятом, но я впервые примерил его на себя уже на войне.

С чего она для меня началась по-настоящему? Наверное, с того момента, как пришлось уходить из Минска и видеть, как падают бомбы на мой город. И как потом немецкие самолеты строчат очередями по тем, кто идет из города, и кровь течет по дороге.

Вот тогда война стала для меня личным делом. Таким и осталась до самого конца. Для всех нас осталось.

Позже мне довелось читать, что «Звезда» была основным оружием, что мы выигрывали целые битвы. До сих пор мне хочется ругаться, когда я такое слышу.

Одиночки – и даже малые команды – не выигрывают войны. Мы делали все, что в наших силах, нанося удары там, где нас не ждали, помогая подполью, уничтожали поезда и склады немцев. Но и только. Мы не выигрывали битвы; думать так – значит забывать о всех тех, кто действительно приносил нам победу.

Ведь и тогда, во время войны, никто не делил суперов и обычных солдат. Разница была только как, к примеру, между обычным летчиком и опытным асом. Только мы все сражались и проливали кровь совершенно одинаково.

Уже десятки лет спустя про «Звезду» хотели сделать фильм. Я видел сценарий – вновь то же самое. Могучие суперы, на фоне которых настоящие герои меркнут. Никакого осознания того, что легко быть героем, когда пули отскакивают от груди, но куда больше почитать стоит тех, кто идет в бой без защиты, не страшась смерти – потому что знает, что так надо поступать.

Фильм так и не сделали. И хорошо. Может, мне все-таки удалось вдолбить в чьи-то головы мысль, что единственное, на что имеет право солдат-супер – это закрыть собой других и помочь им делать то, что должно.

Именно это мы и делали. Никак не больше; и я на поле боя был лишь еще одним танком или самолетом.

А ведь и у врага были свои суперы. Причем отнюдь не слабые; одни Раубриттер и Рейхсфойер чего стоили. Когда они появлялись на поле – мы бились именно с ними, и выпадали из общего боя. А победу брали солдаты.

Люди со сверхспособностями отличились на войне, отрицать это глупо. Но мы не были самыми лучшими, самыми смелыми или самыми великими. Напротив, думать так – уподобляться господам в подчинении у Геббельса, всячески прославлявшим своих суперов; как же, явное воплощение идеи сверхчеловека. Ну да, идеи. А Рейхсфойера в итоге застрелил обычный солдат.

Девятое мая сорок пятого мы встретили в Берлине. Вчетвером встретили, Волхв и Мечетник тогда еще не прибыли.

И на мое воспоминание о начале войны, об ужасе и горечи того времени, теперь всегда накладывается другое – яркая, лучистая радость тех дней, когда мы осознавали, окончательно осознавали – война кончилась. А над рейхстагом вьется наш флаг.

В сорок первом я был младшим лейтенантом, в сорок пятом – капитаном. В начале войны у меня не было ни одной награды, в конце – те, которыми я горжусь и буду гордиться.

Я пережил эту войну. Пятеро моих товарищей по «Звезде» – тоже.

Но мой хороший друг служил в гарнизоне Бреста. А девчонка-медсестра, вытащившая меня, получившего контузию, с поля боя, погибла у самого госпиталя – шальной осколок.

У меня не раз спрашивали – как я могу помнить все, что тогда было, ведь прошло столько лет? А вот отпечаталось в памяти. И не только у меня, у всех, кто там побывал. И я уверен, что мы будем помнить всегда, сколько бы лет не прошло.

Такое нельзя забыть.

В последнее время я слышу рассуждения о Победе, которые и повторять даже не желаю. Этим «мыслителям» повезло, что большая часть «Звезды» не дожила до этих дней – иначе бы они и не посмели.

Что самое мерзкое – находятся ведь те, кто им верят. Только вот, к счастью, никакой болтовней не перечеркнуть память. И первую мою ночь в Минске после войны – тишину, мерцание звезд на темном небе, звезду у меня на груди, и где-то вдали, за сотни километров – алые звезды Кремля.

Чтобы забыть эти звезды, надо быть… слишком уж современным человеком. А я, похоже, так не смогу.

Для этого я слишком советский человек. Советский солдат.

И таким останусь.

Роман Ольшин,

для газеты «Советская Беларусь».

9 мая 1995 года