Хозяюшка
Мне было лет семь. Воспитывали нас строго. "Не сидите! Делайте что- нибудь!" Ну мы и делали))На неделе дома прибирала я,а в выходные мама.Сколько я не старалась,навести такую же чистоту ни как не получалось.И вот во время очередной уборки до меня дошло-КОВЕР!!!!На полу у нас лежал здоровенный шерстяной ковер и мама заставляла отца вытаскивать его на улицу. Ковер раскладывали на белом, хрустком снегу и подметали. Он становился чистым,пушистым, от него пахло свежестью! Вытащить ковер у меня не хватало сил. Но снег то я могу принести? Подмету дома,со снегом!! Почему взрослые не догадались,что так намного легче??? Я взяла совок ,спустилась за снегом и равномерно распределила его по ковру. Снега было маловато и пришлось идти еще раз и еще... Но сколько я не ходила, его не прибывало.Выбившись из сил, взяла веник и стала подметать. Ковер был сырой насквозь, он чавкал как болото.Ужас!!!! Меня не ругали,но долго вспоминали, как я ковер утопила.
Перегонец Александра. Неизвестное фото
Перегонец Александра Федоровна 1918 год
В ЦГА г.Санкт-Петербург просматривая список оптантов вдруг обнаружил в нем Перегонец Александру Федоровну, 1895 года рождения. Я чуть со стула не рухнул. Я без понятия кто такие "оптанты", но я знаю кто такая Перегонец А.Ф.
В общем заказываю дело.
Стало понятно кто такие «оптанты». Александра Федоровна проживая в городе на Неве 10 августа 1918 года написала прошение на выдачу заграничного паспорта для выезда в г. Киев для гастрольной деятельности. Содержимое багажа Перегонец А.Ф. – бельё, обувь, холст, полотнища для декораций. Указаны для пересечения два пограничных пункта – Курск или Орша.
Прошение Перегонец А.Ф. на получение загранпаспорта.
Удостоверение члена профсоюза
Александра Федоровна в Питере проживала на ул. Садовая д.18 кв. 8. Я не знаю какая власть была в Киеве на момент лета 1918 года - немцы, петлюровцы или еще кто. Но, блин, в такое сложное время срываться в другое государство на работу. Скорее всего было какое то приглашение иначе какой смысл тащить вышеупомянутый багаж.
До Киева Александра Федоровна доехала в том же 1918 года и там же успела сняться в кинокартине «Хозяин жизни» (фильм не сохранился). Из Киева Перегонец А.Ф. уехала на юг, гастролировала в Ростове, Краснодаре, Тифлисе.
В 1922 году Перегонец А.Ф. работала в театре «Летучая мышь», г.Москва.
В 1924 она снялась в фильме «Аэлита» в роли Ихошки. Только в этой кинокартине мы можем увидеть Александру Федоровну на видео.
Далее обычная жизнь провинциальной актрисы. Работа в театрах Перми, Казани, Новосибирска, Красноярска.
В 1931 году Перегонец А.Ф. нашла свой театр – Крымский русский театр, г. Симферополь. Она была примой этого театра, вела занятия по актерскому мастерству с молодыми актерами, ставила с ними пьесы.
В 1941 году театр не смог эвакуироваться. Путь на Севастополь был отрезан, труппа вернулась в Симферополь. Театр возобновил работу. Александра Федоровна была одним из активных участников разведывательной группы «Сокол». В группу входило 10 сотрудников театра.
18 марта 1944 года вместе с другими участниками группы Александровна Федоровна была арестована. Она была подвергнута пыткам, у неё были сожжены ноги. За три дня до освобождения Симферополя подпольщики были расстреляны. Александру Федоровну убили выстрелом в затылок.
В Питере шаверма и мосты, в Казани эчпочмаки и казан. А что в других городах?
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509
Перекати - поле
Со старшими сестрами
Говорят, что ребенок может помнить себя помнить примерно с трех лет. Верите или нет, но в закоулках моей памяти хранится воспоминание, как папа с мамой учили меня ходить. Это значит, что мне было около года. Они сидели в креслах напротив друг друга, и звали к себе, вытягивая вперед руки. Страшно было оказываться посредине без привычной опоры, и иногда я хваталась за края скатерти, которые свисали со стола. Когда мне удавалось пройти, почти пробежать от рук в руки без скатерти, родители радовались, и вообще у них были очень светлые и счастливые лица.
Еще помню щемящую тоску о маме, когда она долго не возвращалась с работы. Тайком от всех я уходила в спальню, где у кровати на гвоздке висел мамин домашний халат. Я буквально «зарывалась» в него лицом и вдыхала родной мамин запах. Мне так хотелось в тот момент быть рядом, что на глазах появлялись слезы.
Мне повезло. У меня были и папа, мама, и вечером они возвращались с работы, а выходные проводили дома. В воскресенье готовилось что-нибудь вкусненькое. Часто пельмени. Их делали всей семьей: мама замешивала тесто, бабушка раскатывала сочни, я и две старшие сестры лепили, папа перекручивал фарш на мясорубке. Варили пельмени двумя партиями. Первая – для нас, детей, была готова уже, когда по телику начиналась «Утренняя почта» с песнями и шутками. Вообще шутки на советском телевидении возможны были только в нескольких передачах, которые шли по выходным. В остальные дни – строго и буднично. Так что вкусная еда и юмор в строго определенных дозах были доступны не всегда. Мультики и интересные передачи мы в программе обводили жирной чертой и каждый день просматривали, чтобы не проворонить.
Мы были обычной семьей с тремя детьми и бабушкой. Жили не то, чтобы богато, но и не бедно. Как многие другие. Особенность была в том, что за мое детство от рождения до 10 лет мы переезжали три раза. Сейчас я понимаю почему. Все дело в утрате родины, обрубленных корнях. Не держали нас рядом ни могилы предков (раскулачили их, вывезли, да и сгинули навек в прошлом толковые, крепкие хозяева в чужой земле), ни та сила и благодать, которую способна дать родная земля. Мой отец был ребенком, когда их семью депортировали из республики немцев Поволжья. Хороший дом, столярную мастерскую, скотину – все это конфисковали навечно. С началом войны их отправили в суровый северный край - на Обскую губу, где чудом выжили, а после победы разрешили выехать в Казахстан.
Мама была русской, но в их семье тоже было не все гладко. Ее отец без вести пропал на фронте, ее мама –моя бабушка растила дочек одна. Работала в колхозе с утра до ночи за «трудодни». В конце концов, так «задушили» колхозников налогами и поборами, что однажды они тайком, раздобыв через знакомого паспорта, которые должны были храниться в колхозном правлении, подались ночью в город Семипалатинск к родне.
В общем, не от хорошей жизни несло моих родителей, как «перекати поле» по стране. Сначала Восточный Казахстан, потом Северный Казахстан, потом поселок Елань в Волгоградской области, потом левобережье от Волгограда. Родилась я в поселке Глубокое Восточно- Казахстанской области. Знаю, что там был завод с высоченными трубами, из которых периодически выбрасывался едкий дым. От него першило в горле и хотелось все время кашлять. По этой причине нас часто загоняли в дом с улицы, чтобы переждали «химическую атаку». А еще, как я потом выяснила, Глубокое находится не так далеко от Семипалатинского полигона, где производились испытания ядерного оружия. С 1931 года по 1991 здесь гремели подземные взрывы.
Я росла не очень крепким и здоровым ребенком, к тому была еще худышкой. Родители решили увезти меня подальше от едкого дыма и полигона: в небольшое село Соколовка в Северном Казахстане, где зимой наметало сугробов по самые окна, и мороз стоял градусов под сорок. Я смотрела на мир через стекла с морозными узорами, которые казались иллюстрацией к какой-то волшебной сказке и серебрились под солнечными лучами. Дома сидеть надоедало, а на улицу зимой выпускали не каждый день. Да и делать там было особо нечего. Летом было лучше.
Наш дом стоял на высоком берегу Ишима. Если спуститься вниз, то ты у речки с илистыми берегами, на которых отчетливо виднелись отпечатки гусиных лап. Гуси плавали днем, а вечером возвращались во двор на кормежку. Летом можно было гулять по берегу, качаться на качелях, играть с собачкой. Сестры никогда меня в свои игры не брали: для них я была слишком маленькой. Иногда мы ходили всей семьей в лес за березовым соком или грибами. До сих пор помню необыкновенно светлые, белоствольные березовые рощи и хвойный бор с хрустящими под ногами иголками. В пять – шесть лет мне уже давали в руки маленькую корзиночку, и я наравне со всеми собирала грибы.
В Северном Казахстане был и чистый воздух и лес, и речка, но помидоры у нас дозревали в валенках, а из фруктов успевали созреть только ранетки. Сморщенные яблоки, которые изредка завозили в местный магазин, были большим лакомством. Веса и роста я опять не прибавляла – и родители решили ехать в теплые края.
Перед этим я успела одна, без мамы полежать в больнице в Петропавловске. Об этом – в следующей главе.
Чуев Феликс Иванович (1941--1999) Сто сорок бесед с Молотовым: Из дневника Ф. Чуева М., 1991 г
О репрессиях
Беседа с маршалом Головановым
Спрашиваю:
– Верно ли это: мы будем повышать реальную зарплату и по возможности оставлять цены стабильными? О снижении цен речи вообще нет.
– Лучше было – снижение цен, – говорит Кванталиани.
– Видите, лучше-то снижение цен, – отвечает Молотов, – но государству легче повышать зарплату.
– А почему вы сразу после войны пошли на снижение цен? Почему каждый год, регулярно?
– Мы тут с вами немножко не сходимся уже не в первый раз. Это был громадный моральный выигрыш. Громадный плюс. Но дело в том, что надо смотреть на вещи так, как они есть. Я бы, конечно, был бы заинтересован, чтобы приукрасить то, что было до войны, потому что к этому стоял очень близко.
Но все-таки у нас все 30-е годы тоже шло повышение цен.
– Времена разные. Сейчас комсомольским работникам «Чайки» подают, а вы в телогрейках строили. Времена разные.
– Разные, но надо все-таки быть объективным, не очень упрощать, Шота Иванович, так как надо сказать, что сейчас живут значительно лучше, чем до войны. Иначе и быть не может, за это мы и боролись, чтобы лучше жить. Конечно, кое-чего достигли. Опасность есть другая: расширение неравенства. Вот беда, вот она где, язва, а не в том, что теперь хуже живут. Несмотря на то, что теперь живут лучше в среднем и рабочие, и, тем более, крестьяне, есть очень отрицательный факт, что углубляется в стране неравенство. Это язва.
…
– Экономический базис – главное. Я не идеалист, но был бы Сталин, в Англии было больше, чем 29 тысяч коммунистов, и наш рабочий класс жил бы лучше, чем у них, в два раза.
…Молотов берет Программу партии, читает хрущевское положение о том, что если в других странах увидят, что мы лучше их живем, пойдут за нами.
– Вы повторяете хрущевщину. Это потребительство, да еще национализм. Если б большевики ждали, когда все станут грамотными, у нас и революции не было бы. Рабочие в западных странах живут лучше, чем мы, потому что буржуазия ограбила другие страны, не только свои. Десять рабов на одного англичанина. Рабочая аристократия. Если мы будем ждать или рассчитывать, что прежде поднимем свой уровень, а потом будут на нас равняться, мы не коммунисты, а националисты, которые занимаются только своими делами. Это хуже, чем хрущевщина, это утопизм.
...Как может экономика сама ставить задачу обеспечения? Это могут быть движущие силы, конечно, идеологические, психологические. И считать это объективным законом, а он указывает вначале, что объективный закон – это закон, действующий независимо от воли человека…
Ну, а тогда какой же это экономический закон? Какой закон может поставить задачу направить по социалистическому пути, а не по капиталистическому? Таких законов не может быть.
02.12.1971
Кони Анатолий Фёдорович (1844—1927) Собрание сочинений в восьми томах. Том 2. М., 1966 г
Политическая записка 1878 года
Закон 19 мая 1871 г. *
(Из воспоминаний судебного деятеля)
...Будущий историк современного состояния России, всматриваясь в ее жизнь за последние пять-шесть лет, будет, без сомнения, удивлен тем внутренним противоречием, которым отличаются некоторые из сторон этой жизни.
Он невольно должен будет остановиться на, по-видимому, трудно объяснимом явлении, представляемом, так называемыми, политическими процессами и отношением к ним русского общества.
С одной стороны, историк найдет массу указаний, и притом официального характера, на то, что с 1873 года в России развилась пропаганда самых крайних противообщественных начал, покрывшая всю страну сетью тесно сплоченных кружков, состоящих из людей, открыто объявивших себя врагами существующего порядка **, причем плодом неустанной борьбы с ними правительственных органов является почти непрерывная деятельность особо организованного, специального суда и постоянное снабжение отдаленнейших уездов Европейской России и даже Сибири «неблагонадежными» людьми, высылаемыми административно.
С другой стороны, он тщетно будет искать указаний на отвечающую заявлениям правительства деятельность общества, семьи и отдельных групп людей, заинтересованных спокойным развитием родины. Семья, по-видимому, не хочет или не может становиться передовым и ближайшим защитником общественного порядка, коего она есть основание; слово порицания и отрезвления как будто замирает на устах преданных ему людей, и общество, в своей совокупности, молчаливо, безучастно, а по временам и не без оттенка злорадства присутствует, как зритель, при борьбе правительственных органов со злом, которое, по официальным сведениям, представляется столь обширным и неотступным.
Где же причина такого отношения общества к задаче, которую преследует правительство?
Грубая, беспочвенная анархия и случаи кровавого произвола, до которых додумались некоторые из крайних последователей этой теории, у всех перед глазами.
Ужели общество может сочувствовать стремлениям, которые ничего общего с истинною свободою не имеют, которые, служа на пагубу молодого поколения, ополчают его против исторически, сложившихся начал гражданственности и в мутных волнах анархии побуждают его потопить то, что выработано умом, сердцем и трудом лучших людей земли Русской.
Конечно, нет! Русское общество в годины нравственных и материальных испытаний неоднократно доказало, что в нем не иссякла светлая струя здравого рассудка и верного понимания своих потребностей. Отчего же оно безмолвствует? Почему бездействует? И если будущий историк, стерев официальную окраску, посмотрит на предмет своего исследования в его настоящем виде, он найдет ответ на этот роковой вопрос.
...Понятие о пропаганде, вопреки юридической логике, было расширяемо до чрезмерности. Всякая передача книги запрещенного содержания, кем бы и кому бы то ни было, признавалась пропагандою. Забывалось, что пропагандою может по закону считаться лишь передача книги с явною целью распространения вредного учения, в ней заключающегося, и притом передача такому лицу, которое по своему неразвитию, молодости или подчиненности авторитету передающего не может сознательно и критически отнестись к содержанию книги. Таким образом, передача книги запрещенного содержания для простого удовлетворения любопытства между людьми, равными по развитию, воспитанию, летам и общественному положению, стала носить грозное название пропаганды и влечь за собою весьма тягостные последствия. С другой стороны, всякое чтение запрещенной книги совместно несколькими лицами было признаваемым за несомненное доказательство существования между ними тайного кружка или преступного сообщества, несмотря на то, что самое чтение было нередко поводом к горячим спорам и разногласиям между читавшими или слушателями чтения.
Простое, даже случайное знакомство с лицом, оказавшимся впоследствии «политически неблагонадежным», влекло за собою привлечение к дознанию; та же участь нередко постигала и тех, чей адрес, на их несчастие, каким-либо образом попадал в записную книжку или бумаги привлеченного по обвинению в политическом преступлении.
Наконец, целый ряд лиц, преимущественно из учащейся молодежи, был привлекаем к дознанию за отсутствие с их стороны деяния, которое едва ли удастся кому-либо примирить с основными свойствами молодой неиспорченной совести: за недонесение о том, что товарищи читают запрещенные книги или «сочувствуют революции»...
Эти приемы, употребляемые без строгой проверки данных, дошедших до исследователей нередко и темным путем, и прилагаемые к среде, где молодость побуждает к откровенности и доверчивости, вызвали привлечение целой массы лиц из молодежи, в возрасте не только юношеском, но даже и отроческом, так как, вообще говоря, средний возраст всех привлеченных не превышал 19 лет, причем крайними пределами по возрасту являлись 12-летний крестьянский мальчик и 84-летняя неграмотная крестьянка.
...Так, в 1876 году было освобождено порядком, установленным законом 19 мая, вследствие отсутствия улик и каких-либо оснований для преследования за «пропаганду», около 100 человек, между которыми были 13- и 15-летние; так в 1877 году было прекращено дознание, носившее громкое название дела об образовании в Полтавской гимназии тайного общества, члены которого разделились на «бунтарей», «анархистов» и «государственников», причем 5 человек были подвергнуты административному взысканию, а 16 человек, из коих 10 принадлежали к учащейся молодежи, совершенно освобождены от преследования, а между тем один из них, гимназист 17 лет, содержался в одиночном заключении полтора года. В том же году, за отсутствием признаков пропаганды, освобождены от преследования 5 бывших гимназистов и 1 воспитанник прогимназии, сходившиеся вместе в Житомире с целью чтения для саморазвития, причем, во время дознания, 4 из них содержались в тюрьме. Так, наконец, прекращено дело о 13 воспитанниках Подольской духовной семинарии, привлеченных за образование преступного кружка с целью пропаганды из коих 12 содержались в одиночном заключении от четырех до семи месяцев, и о 5 воспитанниках той же семинарии, привлеченных за недонесение на товарищей.
...Нисколько не содействуя увеличению чувства уважения к монарху, дознания эти, без сомнения, умаляют власть, заставляя ее нисходить до мелочей частной жизни, ее недостойных. Так, ряд таких дел имел типический характер пьяной ссоры между крестьянином и отставным солдатом, причем на заявление последнего, что он «царю служил», следует обыкновенно раздраженный ответ: «Черту ты служил!» Нет сомнения, что здесь нет никакого, хотя бы отдаленного умысла отнестись с неуважением лично к государю или даже к отвлеченному понятию о царе, а весь яд упрека направлен на спорщика, и тем не менее по этим делам производились дознания, жандармский офицер и товарищ прокурора выезжали на место, допрашивали свидетелей и пьяная болтовня принимала очертания государственного преступления. Случалось даже, что при таких и им подобных дознаниях производители их брали под стражу кормильца и работника целой семьи. Можно бы привести ряд примеров неосновательно и явно неразумно возбужденных дознаний такого рода, но достаточно и указаний на такие случаи, как привлечение в качестве оскорбителя величества крестьянина, который, споря с односельцами о хозяйственных делах, сказал: «Эх, Саша! Ошибся ты, рано нам крестьянам волю дал»... или содержание в течение полутора месяцев под стражею «трезвого, деятельного и имеющего семью из 8 человек» крестьянина за непочтительный отзыв об императрице Екатерине I, причем после освобождения его из-под стражи он был, административным порядком, выслан в другой уезд.
...Будущий историк в грустном раздумьи остановится под этими данными. Он увидит в них, быть может, одну из причин незаметного по внешности, но почти ежедневно чувствуемого внутреннего разлада между правительством и обществом. Беспристрастно глядя в даль прошедшего, он пожалеет, быть может, о том,, что существовало время, когда недальновидные и нерадивые, а подчас и нечестные рабочие грубыми руками обламывали целые цветущие ветви родного, дорогого всем дерева...
* Статья «Закон 19 мая 1871 г.», или «Политическая записка 1878 года», впервые опубликована в журнале «Дела и дни» (1920 г., кн. 2). В настоящем издании текст записки сверен с автографом, хранящемся в ЦГАОР (ф. 564, оп. 1, д. 163).
19 мая 1871 г. вступили в силу «Высочайше утвержденные Правила о порядке действий чинов корпуса жандармов по исследованию преступлений». Правила эти вводили новый элемент при расследовании политических преступлений — жандармское дознание.
Дознания должны были проводиться жандармскими офицерами под наблюдением лиц прокурорского надзора. Они начинались, как правило, самими жандармами. Полицейские чины, губернаторы и прочие власти обязывались оказывать жандармам всяческое содействие. Ход дознаний по новым правилам подробно; изложен и оценен А. Ф. Кони. Но он недостаточно заострил внимание читателей на другом, еще более важном нововведении— административное порядке решения политических дел.
По закону 19 мая 1871 г. по окончании дознания прокурор судебной палаты представлял дело министру юстиции, который после обмена мнениями с шефом жандармов делал распоряжение или о начале предварительного следствия (когда принималось решение передать дело в суд) или испрашивал «высочайшее» повеление о разрешении его в административном порядке. Царская резолюция требовалась и для прекращения дела с оставлением его «без последствий». Таким образом, суд, во время которого обвиняемый в государственном преступлении мог защищаться и доказывать свою невиновность, переставал быть обязательной составной частью российского судопроизводства. Привлеченного к дознанию могли еще до суда сослать в Сибирь административно.
На практике административные меры принимались в тех случаях, когда недоставало улик для судебного процесса, но у жандармов и прокурора создавалось «внутреннее убеждение» в виновности обвиняемого. Разумеется, такой порядок представлял большие удобства для властей.. В течение 70-х годов примерно 80% всех политических дел было решено административным порядком.
** Весной и летом 1874 года революционная народническая молодежь предприняла массовый поход в деревню, известный под названием «хождение в народ» (отдельные попытки пропаганды в народе имели место и в 1873 г.). Поход этот явился следствием нового подъема демократического движения, начавшегося с конца 60-х годов и приведшего к образованию многочисленных народнических кружков как в столице, так и в провинции.
«Хождение в народ» не имело единого направляющего центра; в движении участвовали как революционеры-одиночки, так, большей частью, отдельные кружки, иногда договаривавшиеся между собой о некоторых совместных действиях. Разнообразны были и цели, которые ставили перед собой «ходоки в народ». Одни из них шли, совершенно уверенные, что по первому же слову агитатора повсюду запылают крестьянские бунты. Другие — готовились к более длительной пропаганде социалистических идей. Наконец, третьи — думали просто ознакомиться с жизнью и настроениями неведомых им «мужиков».
Так или иначе впервые большое количество революционеров (по некоторым сведениям 2—3 тыс.) предприняли попытку соединиться с народом и поднять его на восстание. Движение охватило в разной степени более 30 губерний. Особенно интенсивно (по масштабам того времени) велась пропаганда и агитация в Поволжье, в некоторых областях Украины и Урала. Революционеров, однако, ждало жестокое разочарование. Не удалось не только вызвать всеобщее восстание, но даже никто не смог взбунтовать хотя бы отдельную деревню. Расчеты на социалистические инстинкты российского крестьянина, на его готовность в любую минуту взбунтоваться оказались неверными.
Слабая организация движения, плохая конспирация привели к массовым арестам пропагандистов и агитаторов. Более тысячи человек бы\о схвачено жандармами. Возникло громадное дело о пропаганде в империи, окончившееся в 1878 году так называемым «процессом 193-х».
Лучшая еда
Для многих самой любимой, вкусной и во всем лучшей едой будет приготовленная с безусловной любовью мамина еда. Когда бы я не вернулся на пару деньков в родное гнездо, за несколько дней до этого мамой составляется объемный список желаний. Жаренная рыба, курица, салаты, пирожки, пицца и много-много других позиций, которые нужно успеть приготовить и съесть за те недолгие дни пребывания дома.
Ни один мишленовский ресторан и глутаматный фастфуд не способен вызвать такой гастрономический оргазм, как приготовленная с утра яичница, обеденный наваристый борщ с пюрешкой и котлетами, или запеченная на ужин курица с картошкой.
Ни с одной компанией не закажешь пиццу вкуснее маминой.
Ни в одной шаурмечной не будет такая же сочная шаурма (и главное, такая же здоровая).
Ни в одной пекарне не окажется таких же вкусных булочек, пирожков и круассанов.
Уже составляю список. Скоро поеду домой.
Ответ на пост «Ресторанное»
Тоже довольно давно работаю в общепите, и историй накопилось масса. Но одна почему то запомнилась особо.
Было это больше десяти лет назад. Работал я тогда поваром на открытой кухне. Ресторанчик с панорамным остеклением, в небольшом скверике.
Время послеобеденное, в зале всего два столика занято. За одним две девушки молодые кофе с пирожными пьют, а вот за другим сидит немолодая, но очень красивая и ухоженная женщина, неброско, но очень стильно и явно дорого одета. Потягивает вино и что то печатает в ноутбуке.
И тут события начинают стремительно разворачиваться)
Ко входу в ресторанчик подъезжает небольшой микроавтобус
В этот момент одна из девушек встает и идет в сторону туалета
Внезапно она бросается на женщину, хватает ее за шею и руку, валит на пол
Вторая девушка подлетает следом и четким движением надевает на женщину наручники
В следующую секунду из микроавтобуса вылетают бойцы в полном облачении и с оружием, влетают в ресторан.
Один из них сразу хватает ноут, другие быстро выводят женщину и грузят ее в подъехавший Фольксваген пассат и увозят.
Потом нас еще расспрашивали, что женщина эта делала, что говорила и т.п. Из разговоров мы поняли что задержали ее по ориентировке Интерпола.
И это в нашем маленьком провинциальном городке...
Конкурс для мемоделов: с вас мем — с нас приз
Конкурс мемов объявляется открытым!
Выкручивайте остроумие на максимум и придумайте надпись для стикера из шаблонов ниже. Лучшие идеи войдут в стикерпак, а их авторы получат полугодовую подписку на сервис «Пакет».
Кто сделал и отправил мемас на конкурс — молодец! Результаты конкурса мы объявим уже 3 мая, поделимся лучшими шутками по мнению жюри и ссылкой на стикерпак в телеграме. Полные правила конкурса.
А пока предлагаем посмотреть видео, из которых мы сделали шаблоны для мемов. В главной роли Валентин Выгодный и «Пакет» от Х5 — сервис для выгодных покупок в «Пятёрочке» и «Перекрёстке».
Реклама ООО «Корпоративный центр ИКС 5», ИНН: 7728632689