Мyдак ли я за то, что не хочу, чтобы моя жена стала суррогатной матерью?
30 апреля 2024
Мою (34М) жену Оливию (32Ж) спросила ее сестра София (29Ж), может ли она стать ее суррогатной матерью. София боролась с бесплодием в течение многих лет, она и ее муж давно хотели ребенка. У нас с Оливией четверо сыновей (10,5,5,3), и мы не планируем больше заводить детей. Оливия хочет сделать это для своей сестры и уже согласилась на это, прежде чем обсудить это со мной. После рождения нашего младшего ребенка Оливия страдала от послеродовой депрессии. Я беспокоюсь, что это может повториться, не говоря уже о том, какой удар это нанесет ее организму.
Я поговорил с ней и рассказал о своих опасениях, но она встала в позу и начала кричать на меня, говоря, что я ужасный человек, раз не хочу помочь Софии и ее мужу после того, как они так долго боролись. Я сказал ей, что хочу, чтобы у них был ребенок, но есть и другие варианты, не связанные с ней. Она еще немного покричала, выбежала из дома и вернулась только утром.
Я написал мужу Софии, Дину, поскольку мы с ним очень хорошо ладим. Я рассказал ему о своих чувствах по поводу сложившейся ситуации, и он полностью меня понял и сказал, что поговорит с Софией. Он написал мне позже тем же вечером и рассказал, что пытался переубедить Софию, но она не захотела слушать.
Когда Оливия вернулась домой с работы в тот вечер, она ворвалась ко мне и дала пощечину. Она сказала мне, что Дин сказал Софии, что не хочет, чтобы она была суррогатной матерью, из-за меня, и София очень расстроилась из-за этого. Оливия назвала меня эгоистом и сказала, чтобы я смирился с этим, потому что она сделает это независимо от того, что я чувствую.
Я перестал говорить с ней об этом, потому что не хочу, чтобы она еще больше разозлилась. Она спит в гостевой спальне, и я почти уверен, что она остается в доме только из-за мальчиков. Мы почти не разговариваем, и она даже не смотрит на меня.
Я получил сообщение от Дина, в котором говорится, что они договорились о встрече в конце этой недели, чтобы начать процесс.
Я больше не знаю, что делать. Я не хочу, чтобы все снова повторилось. Думаю, я ничего не могу сделать, она уже приняла решение.
Чувак, я думаю, что у твоего брака есть проблемы посерьезнее, чем желание твоей свояченицы забеременеть...
Помогать или нет, я бы больше беспокоился о поведении твоей жены по отношению к тебе. Вы выразили недовольство, она пришла в ярость и физически напала на вас. Это нехорошее поведение по отношению к близкому человеку. Не мудак за выражение своих опасений.
Одна только пощечина заставила бы меня обратиться к адвокату по разводам. Не говоря уже о всех этих криках. Она так себя ведет, когда она НЕ страдает от ПРД? Моя подруга сделала это для кого-то, и гормоны, которыми ее пичкали, чтобы она могла выносить эмбрион, были просто зверскими. Ее настроение скакало туда-сюда. Уверена, она ждет, что вы будете удовлетворять все ее прихоти.
Это не похоже на то, что должно происходить без согласия обоих супругов.
6 мая 2024
Последние несколько дней я читаю комментарии к своему первому посту и испытываю смешанные эмоции. Есть вещи, которые мне нужно обсудить, поэтому я сделаю это сейчас, прежде чем перейти к тому, что произошло с момента публикации этого поста.
Начну с того, что многие заметили, что я не отвечал ни на чьи комментарии, и осуждали меня за это. Честно говоря, я и не собирался отвечать на комментарии. Я видел посты, в которых ТС никому не отвечал, поэтому не думал, что это большая проблема. Комментарии тоже были очень ошеломляющими.
Я видел много комментариев, в которых говорилось, что это фальшивка, и, честно говоря, я бы хотел, чтобы это было так, но это не так. Я бы никогда не стал врать о чем-то подобном. Я не из тех, кто так поступает. И причина, по которой мой аккаунт новый, в том, что я не хотел ничего публиковать на своем основном аккаунте.
Кроме того, я получал сообщения, которые были не слишком добрыми и ничуть не помогли в ситуации. Люди присылали мне очень обидные и отвратительные вещи.
И я заметил, что люди называют меня мудаком за то, что я за спиной Оливии поговорил с Дином. Причина, по которой я разговаривал с Дином, в том, что когда я пытался поговорить с Оливией, она игнорировала меня и уходила. София даже не была вариантом. Я не нравлюсь ей с тех пор, как мы с Оливией начали встречаться. Понятия не имею, почему, но она всегда была груба со мной, и я знал, что если поговорю с ней об этом, ничего хорошего не выйдет.
И то, о чем все говорят. О жестоком обращении. Оливия била меня не в первый раз. Это началось за несколько месяцев до рождения нашего старшего ребенка. Это случилось ни с того ни с сего. Я поговорил с ней об этом, и она пообещала, что этого больше не повторится, но это случилось снова. Каждый раз, когда она меня била, она потом извинялась, но вскоре перестала извиняться. Я пытался противостоять ей, но всякий раз она била меня сильнее и говорила, что будет кричать, если я что-нибудь сделаю. Я сказал ей, что пойду в полицию, а она заявила, что это была самооборона. Затем она стала издеваться надо мной, говоря, что никто мне не поверит, все будут на ее стороне, и я никогда больше не увижу своих мальчиков. С годами становилось только хуже. Я знаю, многие назовут меня слабым и скажут, что мне нужно отрастить яйца, но я был в ужасе. Я не хотела терять своих детей. Они значат для меня все. И если бы мне пришлось терпеть издевательства, чтобы быть с ними, я бы это сделал. Оливия никогда не прикасалась к мальчикам. Однажды я спросил ее, трогала ли она их, и, скажем так, ничем хорошим это не закончилось. Я проверял их на наличие следов и ничего не обнаружил. И мальчики практически не выходят из поля моего зрения, и я не замечал ничего плохого. Она также никогда не била меня при них. Она всегда делает это, когда их нет рядом.
Два моих старших брата, Сэм и Джек, поняли, что происходит, и умоляли меня обратиться в полицию, но я не мог. Я попросил их ничего не говорить, но у моего старшего брата, Сэма, есть друг-юрист, и только недавно я узнал, что они говорили с ним об этом и тайно рассказывали ему, когда замечали у меня новый след, или когда что-то случалось.
Однако вернемся к главной проблеме. Я не видел Оливию почти два дня, и когда она вернулась, я спросил, можем ли мы поговорить. Мальчики были с Джеком весь день, поэтому их не было в доме. Она снова собралась уйти, но я встал перед ней и сказал, что нам нужно поговорить. Это был первый раз за много лет, когда я противостоял ей, и я был чертовски напуган. Она выглядела шокированной, но потом снова нахмурилась и выдавила из себя согласие. Я положил телефон рядом с собой и записал разговор.
Мы сели на диван, и я снова рассказал ей о своих чувствах по поводу суррогатного материнства. Она закатывала глаза и ехидничала каждый раз, когда я что-то говорил. Я сказал ей, что беспокоюсь о том, как это повлияет на нашу семью. Я снова заговорил о ПРД, и она разозлилась. Она начала кричать на меня, говоря, что это моя вина в том, что у нее это случилось, и что я никогда не должен был делать ее беременной. Все дети, кроме нашего старшего (который не был запланирован), были ее идеей. Это не значит, что я не хотел своих мальчиков, я хотел, но у меня не было права голоса. Она назвала меня ужасным отцом и мужем и сказала, что я должен ее поддержать. Я сказал, что если она согласится на суррогатное материнство, я не буду ее поддерживать, потому что это не мой ребенок. Она разозлилась, ударила меня, назвала мудаком, снова ударила и ушла из дома.
Я позвонил Сэму, спросил, может ли он приехать, и ждал его приезда. Когда он приехал ко мне домой, я просто сломался. Я рассказал ему обо всем. О насилии, о суррогатном материнстве, о селфхарме и суицидальных мыслях. Он обнял меня и сказал, что все будет хорошо и все наладится. Тогда он рассказал мне о своем друге-адвокате и о том, как они с Джеком разговаривали с ним. Я сказал ему, что записал разговор с Оливией, и он сказал, что отправит его своему другу, вместе с фотографией синяка, который она мне поставила, и еще нескольких следов.
Я сдался много лет назад, и мои дети были единственным, что поддерживало меня. Я страдал от депрессии и селфхарма (чем занимаюсь до сих пор), и думаю, что если бы у меня не было моих мальчиков, меня бы здесь не было.
Наконец-то я могу постоять за себя, и это очень приятно. Я собираюсь развестись с ней и получить полную опеку. Надеюсь, что суд не примет ее сторону.
И я хочу поблагодарить всех, кто отнесся к этому с пониманием, особенно тех, кто написал мне. Я ответил не всем, но знайте, что я это очень ценю.