"Красная рябина"
"Красная рябина"
https://oper.ru/news/read.php?t=1051626711
Аудиоверсия:
https://oper.ru/video/getaudio/krasnaya_ryabina.mp3
"Красная рябина"
https://oper.ru/news/read.php?t=1051626711
Аудиоверсия:
https://oper.ru/video/getaudio/krasnaya_ryabina.mp3
"Иван Тигров"
https://oper.ru/news/read.php?t=1051626709
Аудиоверсия:
https://oper.ru/video/getaudio/ivan_tigrov.mp3
Читала ее в году так 2022, название и автора совсем не помню. Вот некоторые детали, которые въелись мне в память.
Девушка подросток приезжает летом к своему отцу на дачу, живет она на чердаке, или втором этаже. Встречает парня на пляже, загорелого с янтарными/темными глазами, который умеет управлять лодками. Тот парень берет ее с собой в лодку, чтоб показать море. Там они лежат вместе, целуются, все романтично как положено. После этого он часто приглашал ее поплавать в открытом море. Они скрывают свои отношения от всех. Если не ошибаюсь, там была еще сцена, где он пытался ее уломать на больше чем поцелуй, но память может подводить.
Так же была сцена как главная героиня ехала со своим отцом, и его девушкой(женой) к кому-то на вечеринку-бал в платьях. Главной героине не понравилась эта идея, и она придумывает отмазку чтоб сбежать с вечеринки, говоря что папиной девушке стало плохо, поэтому им нужно уйти.
Это конечно не конец книги, просто после этого я напрочь забыла дочитать, а в конце концов потеряла в интернете эту книгу. Больше всего запомнился момент с поцелуем в лодке, и то что парень был загорелым
И бомбят день и ночь
миномёт без конца
воробьиную трель
заменил свист свинца
Осторожно, в ролике нехорошие слова!
Леший: отличительные черты, повадки и привычки, способы борьбы
https://oper.ru/news/read.php?t=1051626702
Аудиоверсия:
https://oper.ru/video/getaudio/leshiy.mp3
Осторожно, в ролике нехорошие слова!
Осенью 1898 г. один мой знакомый, штатный лама Янгачжинского дацана Забайкальской области, Цэбак-Даньчжа Ирдыниев прислал мне рукописное описание путешествия в Тибет и Непал нештатного ламы Болтиморского дацана Мичжэд-дорчжэ. Я, тогда студент Восточного факультета, представил эту рукопись на благоусмотрение профессора А. М. Позднеева, который только что пред этим издал «Сказание о хождении в тибетскую страну Малодöрбöтского Базабакши». Он, рассмотрев эту рукопись, посоветовал мне самому, по окончании курса университета, поехать в Центральный Тибет и в дальнейшем принял меры к осуществлению такого моего путешествия, рекомендовав меня Совету Русского Географического общества, который выдал мне средства на поездку, а тогдашний секретарь общества А. В. Григорьев с обычной своей любезностью и чисто отеческим попечением сделал все зависящее от него для снаряжения меня в далекий путь.
Получив командировку, я отправился сначала на родину, в Забайкалье, где, по домашним обстоятельствам и в напрасном подыскиваний себе спутников-паломников, оставался до октября, когда поехал в Ургу. Здесь я прожил некоторое время в приготовлениях к дороге и 25 ноября 1899 г., наняв четыре верблюда из обратного каравана алашанских монголов, выехал по обычному пути монгольских паломников, имея при себе одного наемного слугу бурята Мархая Санчжиева.
В Урге, до выезда и по возвращении из путешествия, я встретил весьма сочувственное отношение нашего генерального консула Я. П. Шишмарева и секретаря консульства В. В. Долбежева, которые, на всякий случай, снабдили меня «билетом» на четырех языках: русском, маньчжурском, монгольском и китайском. «Билет» этот сослужил мне некоторую службу однажды у цайдамских монголов.
Пускаясь в путешествие, как простой бурят-паломник, я должен был особенно считаться с предубеждениями местного населения. Поэтому нечего было и думать о собирании каких-либо естественнонаучных коллекций, съемке местностей, ведении правильных наблюдений и т. п. Взятый с собою фотографический аппарат и термометр Реомюра пришлось держать под замком в сундуке вплоть до Лхасы. При себе я постоянно имел только маленькую записную книжку, куда заносил заметки ежедневно, даже и в этом скрываясь от любопытных глаз.
В Центральном Тибете я поставил себе одной из главных задач изучение и приобретение оригинальных тибетских сочинений, из которых я мог бы дополнить литературными данными свои расспросные сведения. С этой целью мною было приобретено, с немалыми денежными затратами и трудом по проверке их, более 300 больших томов сочинений разных писателей. Эти сочинения, пожертвованные Географическим обществом, хранятся ныне в библиотеке Азиатского музея Российской Академии наук. Я льщу себя надеждой, что они, с развитием у нас изучения тибетского языка, окажут специалистам значительную помощь как материал для научных исследований.
Представляя теперь отчет о своей поездке, я не могу, конечно, судить о достоинствах моих сообщений, но справедливость требует сказать, что в деле редактирования и приготовления к печати неоценимую услугу оказали моей работе покойный А. В. Григорьев и ныне здравствующий С. Ф. Ольденбург, и я признаю, что если мой труд имеет какие-нибудь достоинства, то он в значительной мере обязан этим редакторам и в особенности А. В. Григорьеву. Оплакивая внезапную и преждевременную смерть Александра Васильевича, которого она застала среди сложных трудов по редактированию этой книги, я посвящаю труд свой дорогой памяти покойного.
Приношу искреннюю благодарность всем лицам, не отказавшим в просвещенном содействии моей поездке в Тибет и выходу в свет моей книги, главным образом Совету Русского Географического общества, давшему мне средства для путешествия в эту неизведанную страну.
(Полный текст книги доступен в сети. Прим. GreyHorse)
Огромный чистящий прибор рядом с открытой дверью 209-го номера загораживал почти весь проход. Из проёма торчала задняя женская округлость, обтянутая светло-голубым рабочим халатом. Обладая пышными формами, тётя Клава легко складывалась вдвое, когда это требовалось. Почти упираясь носом в пол, женщина водила по изношенному паркету тряпкой, раскачиваясь из стороны в сторону, и не замечала стоящего сзади мужчину.
— Кхе, — громко кашлянул Котов.
— Ой, — вскрикнула тётя Клава и присела. — Вот же зараза, — ругнулась женщина, — напугал.
Виктор вежливо протянул горничной руку, но та, упираясь ладонями о косяк, подскочила так легко, будто в ней был не центнер веса, а килограмм этак пятьдесят.
— Клавдия Шушкевич? — задал нужный для деловой беседы тон Котов.
— Осподя, как будто под арест меня хочешь взять. Тётя Клава я. Так и зови. А чо тебе надоть-то от меня? — Женщина прищурила маленькие глазки. — Чота я тебя не припомню. Из вновь заселимшихся, што ли?
Своеобразный лексикон тёти Клавы вызвал у оперативника улыбку. «Всё-таки тон беседы придётся менять. Подстраиваться», — подумал Виктор.
— Тёть Клав, я из милиции. Мне поговорить с вами нужно. Давайте пройдём в номер, чтоб никому не мешать.
— В номер? — Тётя Клава взглянула на ботинки Котова и недовольно поджала губы. — Я тока пропылесосила, а ты с улицы. — Женщина склонилась к металлической этажерке на колёсиках, заставленной бутылками с санитарными средствами, и вынула пакет с одноразовыми тапочками. — Вот. Перебувайся. Ботинки свои в колидоре оставь. Не бойся. Не сопрут. У нас тута отродясь ничо ни крали. Да и чо там красть, — усмехнулась бабуля, — растоптыши твои? У нас тут знашь, каки знаменитости селяца? Вот как-то певец один жил, фамилию чот позабыла я, ну ты-то точно знаешь. Такой невысокий блондин. Он сначала оперы всё пел, а потом про шарманку. Видать, шарманка-то ему больше денег приносила, так и задержался среди бомонта, — ввернула мудрёное слово тётя Клава, уверенно исказив его на свой лад.
— Басков, что ли? — невольно поддержал монолог тёти Клавы Котов, покорно расшнуровывая ботинки.
— О! Точно! Басков! Так уж у него-то ботинок ентих два чумадана было. Хоть целый день рассматривай. Разные всякие, блестючие, я таких в жизни не видывала. Даж с вышивками, представляешь? И как они умудряюца ботинки вышивать? Я вот тапочки дома попробовала, так неудобно жеж? Две иголки сломала, плюнула.
— А… — попробовал влезть с вопросом Котов, но словоохотливая бабуля не готова была уступать.
— А уж пинжаков разных, уууу… — тётя Клава закатила глаза и опустилась на аккуратно застеленную гобеленовым покрывалом постель. Пристроиться на соседнюю кровать Виктор не решился и, передвинув от окна стул, сел напротив — разговор ожидался долгим. — Все вешалки, что у меня в каптёрке есть, ему отдали, и всё равно на все пинжаки не хватило, — продолжала делиться впечатлениями женщина. — А пинжаки красивые, один даж с перьями. Я одно пёрышко себе на память отщипнула, — хихикнула старушка, приложив к губам пухлую ладошку. — Ты меня только не выдавай. Но шоп чота украсть, нет, такого никогда не было, так что ты, милок… — тут тётя Клава замолчала и захлопала нависшими на глаза веками. — А чо ты пришёл-то? Неужто кляуза какая поступила на меня? — Лицо женщины вытянулось. — Неужто Басков пожаловался? Так я перо верну, оно у меня на комоде в шкатулочке лежит.
— Тётя Клава, — успел вмешаться в монолог бабули Виктор, — я здесь по другому поводу. Вы — очень ценный свидетель, от ваших показаний много что зависит, поэтому позвольте, я наконец задам вам нужные вопросы.
— Ну давай, задавай, — закивала горничная.
— Я смотрю, память у вас хорошая. — Виктор сделал паузу, чтобы женщина оценила комплимент. В ответ тётя Клава расправила плечи и, как королева, повелительно кивнула. — Вы помните своё дежурство в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое апреля?
Женщина опустила взор, но зрачки её стремительно забегали из стороны в сторону.
— Эт который день-то был?
— Это с пятницы на субботу.
— Ну и чё? День как день. Ничего подозрительного я не помню.
— Меня интересует Королёв. Красивый такой брюнет. Артист.
— Артист? Красивый? — Тётя Клава задумалась. — Они все красивые, артистов-то у нас много. Ты мне номер скажи, в котором он поселился, тогда вспомню.
— Сто двадцать третий.
— Сто двадцать третий, говоришь? Эт значит, на первом этаже, правое крыло, левая сторона. А! — вскрикнула тётя Клава, — вспомнила. Услужливый такой. Так вроде не дебошир какой, на вид приличный человек. Вежливый. Хлопот не доставляет.
— Вы его в тот день видели в гостинице? — не стал уточнять время Котов.
— Видела, тока не днём, а ночью.
— Ночью? Где же вы могли видеть его ночью?
— Так он ко мне за утюгом приходил. Приспичило ему брюки гладить. Я уж спала. Так сладко, так сладко. Муж покойный снился. Да. Вроде как мы молодые, идём с ним по аллейке, гуляем. У нас возле дома парк, а там аллея липовая. Нравилось нам с ним там вечерами прохаживаться. В любую погоду ходили, до самой его смерти. — Тётя Клава подхватила отворот халата и вытерла набежавшую слезу. — А мы ведь с ним ни много ни мало, а пятьдесят пять годочков прожили. Душа в душу, между прочим. Сейчас так не живут. Вот у меня соседи…
— Тётя Клава, а можно про Королёва, — не выдержал Котов. — Когда он к вам за утюгом пришёл? Время можете сказать?
— Ой, да уж поздно было. Я на часы-то не глядела. Может, час ночи, а может, и два. Я потом долго уснуть не могла. Меня вот если среди ночи разбудить, я потом в жисть не засну. Ничо не помогает, ни снотворное, ни хрен запечённый.
— А хрен-то зачем? — совсем запутался Виктор.
— Так это — Малахов по телевизору учил, я рецепт еле успела записать. Надо хрен в духовке запечь, а потом в кашицу растереть, но только в алюминиевой посуде, ну и перед сном принимать по три столовых ложки, запивая топлёным молоком. Ты рецепт-то себе запиши, аль запомнишь?
— Мне-то он зачем, я же про…
— Понятное дело, пока молодой, незачем, — перебила тётя Клава. — Но я те так скажу, время-то быстро летит, не успеешь оглянуться, и того…
— Чего того? — рассердился Котов.
— Ну чего, чего, сам знаешь. Вино, кино и домино — вот чего. А рецептик этот мужчинам ох как помогает — силу мужскую за неделю восстанавливает.
— Вы же говорили, от бессонницы?
— Так после этого дела спишь как убитая, — моментально выкрутилась тётя Клава, хитро подмигнув Котову. — Когда мой Коля…
— Так! — возопил Котов. — Вернёмся к нашим баранам. Итак, вы отдали утюг Королёву и больше не спали. После этого вы Королёва видели?
— Ну да, он же утюг мне вернул.
— Когда это было?
— Так утром.
— Время сколько было?
— Часов восемь.
— Он сам вам отдал утюг?
— Сам, ага, из рук в руки.
— Спасибо, — выдохнул Виктор, — вы нам очень помогли.
Меня ждала невероятно мерзкая, но одновременно смешная картина. Гигантский Брук продолжал рубить несчастных гнорков, от которых и так уже остались одни мокрые кровавые лужи на каменном полу пещеры. Рядом с ним гремел своими костями Вол, пытаясь вразумить здоровяка, но, по правде говоря, выходило у него это крайне плохо, зато забавно. В сравнении с Бруком Вол выглядел неуклюжим ребёнком, решившим сражаться с ожившей горой мышц – какой сюр!
Тошнотворный запах свежей крови ударил в нос, и к горлу подступил наш скромный ужин, я быстро прикрыла рот рукой пытаясь сдержать то ли нервный смешок, то ли рвоту.
– Сейчас всё будет, – заговорчески прошептал Салазан, мягко сжав моё плечо.
Мечник достал миниатюрный фиолетовый флакон из кармана и направился в сторону “танцующей” парочки.
Я отвернулась, так как рвотные позывы усилились: одно дело смотреть на красное месиво через экран телевизора, а другое — здесь, вживую. Чудовищное зловоние смеси пота, крови и жареного мяса будто пропитало всю пещеру и мою одежду, – кажется, недавний ужин я всё-таки не удержу.
Роман - https://author.today/work/320875