На рыбалку
Текст мой. Музыка, вокал сгенерированы в нейросети suno.ai
Текст мой. Музыка, вокал сгенерированы в нейросети suno.ai
У посольства Эквадора в США собралась огромная очередь из бывших инженеров фирмы Boeing Commercial Airplanes, занимающейся производством пассажирских самолётов. На фоне резко повысившейся смертности в этой социальной группе они просят об убежище.
«У нас на заводе недавно главный инженер пропал, – говорит один из просителей. – Он долго возмущался из-за болтов нового типоразмера, которые нам прислали из соображений унификации. Говорил, что если мы такие болты будем по новому техпроцессу вбивать в старые посадочные места, то весь самолёт при полёте по швам разойдётся. Болты мы всё-таки начали вбивать, а вот главного инженера я больше не видел».
В свою очередь конструктор-технолог Карлос Дэвис, просивший не называть его имени и фамилии, говорит, что выступал против внедрения легковоспламеняемых, но дешёвых деталей салона, особенно одновременно с переходом на более тонкие провода. Вскоре он заметил за собой слежку, а потом на него совершили покушение.
«Мой босс сказал, что не имеет ко мне личных претензий, но ему велели позаботиться обо мне, после чего я выпрыгнул в окно и потом неделю скрывался в порту», – рассказал он.
В пресс-службе Boeing отвергают слухи о преследованиях и называют своих сотрудников «фантазёрами со слишком длинными языками».
«Мы много и вежливо общались с этими людьми по поводу недоразумений, которые возникли, – пояснил пресс-секретарь и по совместительству глава службы внутренней безопасности Boeing Бо́рис Мендоза. – К сожалению, не все верным образом отвечают на предложение дружбы, а из согласившихся не все оказываются хорошими друзьями нашей корпоративной семьи. Семья обеспокоена и расстроена, семья будет предпринимать меры».
Автором текста является Баграт Саруханов. Текст выкладываю по его просьбе. Я, по мере своих скромных сил, осуществлял вычитку и корректировку текста.
Восьмой, девятый и некоторые последующие подвиги получились слишком длинными, поэтому выкладываю их частями в тот же день.
Ссылка на оригинал
Ссылка на первый подвиг
Ссылка на второй подвиг
Ссылка на третий подвиг
Ссылка на четвертый подвиг
Ссылка на пятый подвиг
Ссылка на шестой подвиг
Ссылка на седьмой подвиг
Ссылка на первую часть восьмого подвига
Ссылка на вторую часть восьмого подвига
Ссылка на первую часть девятого подвига
Город, освещаемый первыми лучами восходящего солнца, быстро просыпался. Весть о предстоящей «диспуточке» с Долбогмой мгновенно распространилась; и понаблюдать за этим событием возжелало, кажется, всё население столицы. Пройдя какое-то расстояние во главе быстро растущей толпы, Иолай увидел впереди огромный храм, украшенный колоннадой. На площади перед зданием процессию ожидала толпа не меньших размеров. Это убедило кандидата в религиоведы, что собираются зрительницы не на философские обсуждения, а на кулинарное шоу с ним в роли главного блюда. Отогнав деморализующие мысли, Иолай решил делать то, что должен, дабы свершилось то, что суждено, и с гордо поднятой головой прошёл через группу поддержки оппонентки, войдя в широко распахнутые ворота. Конвой и немногочисленная группа поддержки в лице Ипполиты и её стражочек держались рядом, пресекая любые возможные попытки к бегству, а следом за ними в главный зал храма влилась основная зрительская масса. Единственной привлекающей внимание деталью в огромном помещении была огромная статуя существа древнегреческого вида, но неопределённого пола высотой в двенадцать метров, восседающая на мраморном троне, покрытом золотом. Укрытая ниже талии одеянием из золотой парчи, в одной руке статуя держала золотой шар с крылатой статуэткой. Второй рукой она держала длинный посох из чистого золота. Видневшиеся из-под одеяния ступни статуи были обуты в странную и неудобную обувь с высоким тонким каблуком и красной подошвой, которая явно никак не должна была касаться пола. А отлитая на мраморе золотыми буквами надпись «Зевсиния» не оставляла сомнений, кому посвящено данное место. Сам постамент находился на широком возвышении, выполняющем роль трибуны для произнесения речи представительницам местного жречества. И прямо сейчас в центре большой площадки, возвышающейся над головами присутствующих, в гордой позе стояла обладательница зрелых лет и не менее зрелых форм, одетая в белоснежную тунику с золотым подбоем. Роскошные чёрные вьющиеся волосы ниспадали на плечи, маскируя их недюжинную ширину.
— Кто смеет сомневаться в могуществе великой Зевсинии? — произнесла она хорошо поставленным голосом. Звучный вопрос эхом отразился от стен и усилился акустикой помещения. — Я, Верховная Жрецочка Долбогма, готова отстоять истину в диспуточке!
Замешкавшегося Иолая тычками копий загнали на лестницу сбоку площадки, и он поднялся на трибуну в сопровождении двух жриц-стражниц.
— Я – Иолай, племянник Геракла, сына Зевса-Громовержца, верховного бога всех древних греков, — представился он, решив пропустить свои менее известные в Ойкумене регалии. — И я готов подискутировать с тобой о том, кто же является верховным божеством.
— И ты сразу же совершил кощунство, исказив имя нашей великой богочки! — прогремела Долбогма. — Есть ли в тебе хоть что-то святое, богохульник?!
По толпе волной прокатился ропот, и он невольно бросил взгляд в ту сторону. Стоящие в первых рядах царица со свитой хранили молчание, внимательно слушая.
— И в мыслях не имел богохульствовать. И пусть мой меч проржавеет, коль я вру…
— Мечочка, — поправила стоящая рядом стражница ровным голосом.
— Что? — переспросил Иолай.
— Не меч, а мечочка, — пояснила девушка.
— Так, — поджал губы религиовед. — У чего ещё тут есть такое окончание?
— У всего, что имело в названии неправильный мужской род, — ответила девушка, даже не глядя на собеседника.
— Щит? — не унимался племянник Геракла.
— Щиточка! — послышалось из толпы.
— Баобабочка! — подхватил кто-то.
— Что это вообще? — спросил Иолай у стражницы, которая в ответ пожала плечами.
— Доспехочка!
— Всё, это надолго, — услышал Иолай вздох Ипполиты.
— Шлемочка! — раздались чьи-то крики.
— Заткнулись! — проорала Долбогма, ударив пяткой в подиум, от чего по залу пошёл страшный грохот.
— Ораторочка, — тихо произнёс кто-то, и всё стихло.
— Сколько раз можно повторять! — принялась ругаться верховная жрецочка, топая ногами, — Новые амазонизированные слова мы обсуждаем по четвергочкам, а не по вторникочкам! По четвергочкам!!!
— Дурдом, — едва слышно шепнул Иолай.
— Дурдомочка! — строго, но тихо, поправила стоящая рядом жрица.
— Ты, жалкий смертный мужлан! — воскликнула Долбогма, тыкая пальцем в сторону Иолая. — Смеешь отрицать великое женское начало, воплощением которого является Зевсиния!
— Зевс! — закричал в ответ Иолай, не выдержав. — Зевс-Громовержец, сын Кроноса, внук Урана! Свергнувший своего недостойного отца в бездну Тартара за недостойное правление и возглавивший пантеон богов! Супруг великой Геры…
— Богохульник! — перебила его Долбогма. — Ты оскорбляешь Зевсинию недостойным мужским именем! Ты оскорбляешь своей ложью их любовь.
Игнорируя недовольный гул толпы, Иолай выступил вперёд. Начиналась традиционная и столь любимая им часть спора: кто выдаст более заумную речь.
— В моих мыслях никогда не было ни желания, ни порыва оскорбить кого бы то ни было из обитателей Олимпа, и пусть все боги будут мне свидетелями! — пафосно выдал Иолай, приняв горделивую позу, что при его телосложении уже было немалым подвигом. — Пусть Зевс поразит меня на этом месте, коль я скажу хоть слово неправды! Пусть Гера, великая супруга его, накажет меня безмолвием, если я хоть звуком опорочу великих богов!
— Богинь! — воскликнула жрица. — Гера – супруга и спутница великой Зевсинии, да будет свидетельницей твоего богохульства! Да понесёшь ты справедливое наказание от матерей великих геройочек Эллады!
— Матерей? — переспросил Иолай, растеряв заготовленный на битву пафос. — Геройочек?
— Даже в этом ты показал свою мужскую дремучесть! — заявила радостная Долбогма. — Ты не знаешь доблестных дочерей величих богочек Зевсинии и Геры! Да покарает тебя великая богочка за незнание имён Гераклочки, Гераклессы, Гераклини и…
Ипполита закрыла лицо ладонями, понимая, что это перечисление затянется до вечера, но в следующий момент оно было прервано самым неожиданным образом. Статуя Зевсинии со страшным грохотом разлетелась в мелкую пыль, а на её месте, почёсывая волосатое пузо, появился двенадцатиметровый бородатый и сильно взъерошенный мужчина, обмотавшийся по пояс мятым покрывалом. Окинув притихший зал взглядом страдающего после сильного похмелья смертного, он поднял руку, в которой возник кубок вина размером с бочку. Сделав несколько глотков, гигант поставил кубок на подлокотник трона и громогласно рыгнул.
— Что за галдёж вы тут устроили? — ворчливым тоном спросил он у присутствующих. — Вы понимаете, который час? В это время все нормальные древние греки спят! Особенно после того как вчера хорошо…
— Кто ты такой? — как обычно громко и хорошо поставленным голосом вопросила Долбогма, несмотря на шок от появления незнакомца и уничтожения святыни в подотчётном помещении.
— Да не ори ты, дура! — застонал гигант, морщась и потирая пальцами виски. — Я – Зевс-Громовержец, а ты своими воплями заставляешь меня страдать похмельем ещё больше, чем я того заслужил.
— К-какой Зевс? — хлопая глазами и запинаясь, спросила верховная жрица культа, тающего на глазах.
— Как какой? — не понял гигант. — Я один.
— Но Зевсиния… — начала Долбогма.
— Так, — прервал её Зевс, ковыряя пальцем в ухе. — Вы пока продолжайте, а я послушаю и разберусь, что тут у вас.
Явно потерявшаяся дама в белом и золотом повернулась к Иолаю, растеряв весь свой пыл после появления нового слушателя.
— Зевсиния, мать всех великих геройочек Эллады – это прекрасная женщина, чьи волосы льются подобно золотой реке…
Величавую речь прервал странный звук. То Зевс принялся почёсывать спутанную бороду, а затем, используя пальцы вместо гребня, попытался привести свою шевелюру в порядок.
— Извините, я не специально прервал, — вежливо улыбнулся он жрице. — Продолжайте.
— Зевсиния – созидательница общественного порядка, — дрожащим голосом продолжила Долбогма, на которую было страшно смотреть. — Она создала правила и нормы этике…
По залу пронёсся громкий рык, и жрица, подпрыгнув от неожиданности, рухнула наземь, не устояв на ногах.
— Пардон, — произнёс Зевс, прикрывая рот ладонью. — Не удержал.
Иолаю показалось, что он слышит звук чего-то рвущегося, пока жрица поднималась и пыталась подобрать нужные фразы из своих речей.
— Зевсиния – богиня, восседающая на своём золотом троне Олимпии, — продолжила Долбогма, отказываясь сдаваться под натиском реальности. — Она олицетворяет один из двух великих идеалов женской красоты. А её партнёрша Гера – это второй идеальный символ женщины...
— Дорогая, ты слышишь всю эту бредятину? — снова перебил жрицу Зевс, почесав своё покрывало там, где начинаются ноги.
— Ты, дорогой, когда набухаешься, иногда и не такую чушь несёшь, — произнёс женский голос, а через пару мгновений рядом с троном из едва заметного тумана соткалась двенадцатиметровая Гера. — Хотя часть про идеал женской красоты мне нравится.
— Великая Гера? — не веря своим глазам, воскликнула Долбогма, вновь вызвав ворчание Зевса. — Ты… И… С этим?
— А с кем мне жить? — нахмурилась богиня, глядя сверху вниз на жрицу.
— С женщиной! — воскликнула в отчаянии жрица.
— Я что, дура что ли, с бабой жить? — сказала Гера. — У меня мужик есть.
— Нет, это невозможно! — закричала Долбогма, зажмурившись. — Сёстры и дочери, это испытание нашей веры! Давайте же вознесём молитву Зевси…
Призыв верховной жрецочки потонул в диких криках паствы, и, открыв глаза, Долбогма увидела причину. Зевс поднялся с золотого трона и невозмутимо стянул с себя покрывало, вызвав у кого-то ужас, а у кого-то удивление. Наблюдательный Иолай заметил, как нервно сглотнули обе стражницы и царица с охраной.
— Аргументы против этого имеются? — поинтересовался Зевс.
Аргументов ни у кого не нашлось. Верховная жрецочка, конечно, оказалась крепка в своей вере и попыталась вознести молитву в одиночку, но Зевс, которому это уже надоело, щёлкнул пальцами. Замолчав, Долбогма вцепилась в своё одеяние на уровне груди, а затем, с ужасом в глазах, оттянула его верх, заглядывая внутрь. Первый раз в жизни Иолай слышал, как женское меццо-сопрано переходит в мужской баритон, который, в свою очередь, уходит в фальцет.
— Вот теперь ты вполне нормальный жрец, — деловым тоном заявил Зевс. — Без этого вашего «очка».
Покачнувшись, бывшая Долбогма подняла руку, желая что-то сказать, но рухнула на пол без чувств. Секунду спустя пузо Долбогма, нового жреца Зевса, перестало колыхаться и вызывать колебания всего подиума.
— Теперь сделайте нормальную мою статую, — заявил Зевс, указывая на трон. — Чтоб знали, кому кланяться. А лучше передайте трон моему сыну, Гераклу. Он возведёт нормальный храм. Слышал?
Присутствующие в зале амазонки, все как одна, обернулись ко входу, где как раз расположился отряд Геракла в полном составе. Сам командир экспедиции, укутавшись в шкуру льва, стоял впереди, с серьёзным выражением лица кивая в знак согласия с отцом.
— Сделаю в лучшем виде, батюшка, — доложил Геракл, поблескивая очками.
— Дорогой, изволь перестать телепать своим аргументом при посторонних женщинах и двигай домой, — вмешалась раздражённая Гера. — Я приготовила твой любимый омлет из яиц птицы Рок, и он скоро остынет.
— О, дорогая, — промурлыкал в ответ Зевс, живо натягивая покрывало — Ты у меня такая заботливая. А вы тут всё равно мою статую поставьте, ясно?
— Ясно, — донеслось от паствы.
— Другое дело, — сказал Громовержец и захватил с собой кубок прежде, чем исчезнуть.
Гера, в свою очередь, задержалась и окинула строгим взглядом всех присутствующих.
— Чтобы аргумент у статуи был меньше, чем на самом деле. Узнаю, что сделали в натуральную величину – вернусь и всех перебью. Ясно?
— Ясно, — тихо ответила паства, не сомневаясь в реальности угрозы.
— Другое дело, — кивнула Гера, растворяясь в воздухе.
В полной тишине стал слышен только тихий ропот амазонок, которых мягко расталкивал отряд Геракла, протискивающийся к подиуму. Иолай, вспомнив, что рот можно и закрыть, посторонился, пропуская дядю, к которому через пару секунд присоединилась и царица со свитой.
— С этого момента, — величаво произнёс сын Зевса. — Сей храм посвящается моему отцу Зевсу!
— Слава Зевсу! — послышался баритон Долбогма, который пришёл в себя и, с выражением неземного блаженства на лице почёсывал пузо.
— Мы пришли на ваши земли с миром, — продолжил Геракл. — Царь Эврисфей направил нас за поясом вашей царицы Ипполиты.
— Царьочки, — тихо поправила его инквизиторша.
— Царицы, — поправила её Ипполита. — Я, наконец-то, нормальная царица. И я знаю, зачем ты здесь, Геракл. Твой племянник сдержал слово и победил в диспуте верховную жрицу. Поэтому он заслужил право на пояс.
То, с каким удовольствием Ипполита избавилась от амазонтивов в своей речи, буквально ощущалось на слух. Плавным жестом царица отправила своих стражниц куда-то прочь из дворца, и те поспешно покинули здание.
— Дядя, — тихо обратился к Гераклу племянник. — А как вы в город-то вошли?
— Они так увлеклись вашей дискуссией, что собрались тут всем городом, — ответил дядя. — А мы пришвартовались в гавани и пошли на шум. Кстати, я не сомневался, что если где-то спор, то ты в его эпицентре.
Иолай не успел обидеться на такое описание, поскольку к ним подошла Ипполита.
— От имени всех амазонок я благодарю вас за избавление от сего культа, опутавшего моё царство, — сказала она томным голосом, не сводя глаз с Иолая. — Позвольте предложить вам погостить у нас, как героев нашего народа.
— Благодарю, царица, — с вежливым поклоном ответил Геракл, — Но нам нужно как можно скорее возвращаться к Эврисфею в Микены, чтобы избежать войны с Элидой.
— Я понимаю, — кивнула Ипполита. — Но моё приглашение остаётся в силе.
— Царица, — осторожно поинтересовался Геракл. — А где пояс?
— Его сейчас прикатят, — ответила царица.
— Как это «прикатят»? — не понял командир экспедиции.
Ответом ему стал шум со стороны входа, куда медленно вкатывался огромный моток красной ткани с проглядывающей надписью «Членогадам В.».
— Это пояс царицы амазонок, можете забрать его. Нам он теперь без надобности, — сообщила Ипполита, поедая глазами Иолая, который тупо уставился на красный тканный ком.
— То есть мы всё это время могли просто снять его? — поинтересовался Геракл.
— Нет, — покачала головой царица. — Снять его может только женщина.
— Надо же, — сказал сын Зевса. — Интересно, зачем он Гере.
— Дядя, нужно будет погрузить его на корабль, — напомнил Иолай.
— Да-да, племянник, я помню, — отмахнулся рукой Геракл. — Согласуй передачу трона, а я приму пояс.
Торжественно приняв моток, члены экспедиции Геракла покатили его в сторону корабля. Иолай, в свою очередь, определил дату, в которую за троном из Микен прибудет корабль. Записав её на две амфоры, одну он отдал жрице, а вторую вручил Тесею и направился вместе с ним к выходу.
— Мужчина, — внезапно услышал он голос Ипполиты и остановился, повернувшись.
Царица оказалась вплотную к нему, едва не прижимаясь.
— А какие у вас планы на вечер? — поинтересовалась она.
Сделав шаг назад, Иолай понял, что упёрся во что-то. Повернувшись, он понял, что свита царицы вновь плотно его окружила, а Тесей и остальные были заняты скорейшей погрузкой пояса на корабль и подъёмом паруса.
— Побыстрее, побыстрее, — подгонял подчинённых Геракл, когда со стороны храма послышался крик, переходящий в слово.
— СВОЛОЧИ!!! — донёс до адресатов послание Иолая услужливый ветер.
Дёрнувшись, Тесей подскочил и рванулся было к трапу, но его остановил Геракл.
— Ему уже давно пора было, — серьёзным тоном сказал он коллеге-герою, задумавшись на пару мгновений. — И им тоже полезно будет.
— Погода портится, — заметил Тесей, глядя на небо.
— Значит пойдём вдоль берега, — заключил Геракл.
Команда налегла на вёсла, выходя из столичной гавани. Маршрут в отсутствие Иолая, занятого теперь куда более важными делами, проложил лично командующий экспедицией. Из-за большого мотка ткани, кое-как примотанного в центре галеры, качка могла оказаться для всех них фатальной, поэтому Геракл повёл корабль по мелководью, не уходя в открытое море, явно слишком беспокойное в эти дни. Обратная дорога без вечно умничающего Иолая становилась всё более и более скучной, поэтому экипаж стал убивать время, наблюдая за береговой линией. По этой причине им и удалось обнаружить необычное зрелище из нескольких частей. Первой частью зрелища являлась гора, собранная из огромных валунов, сваленных у самого берега. Второй частью была зовущая на помощь девушка, отчаянно вырывающаяся из оков, которые удерживали её на этой самой горе. Переглянувшись, оба героя синхронно прыгнули в воду, за считанные секунды оказались на берегу и вскарабкались наверх.
— Не бойтесь, сейчас мы вас освободим, — сказал Тесей девушке, распушив несуществующий хвост, пока Геракл разбирал каменные завалы, добираясь до длинных металлических скоб, уходящих вглубь кургана.
— О, боги! — закричала пленница, в ужасе глядя куда-то за спину освободителей. — Быстрее!
Приняв просьбу за приказ, Геракл схватил самый крупный валун и, не тратя времени, зашвырнул его за спину, чтобы не мешался. В следующее мгновение он услышал крик ужаса, который издал обернувшийся Тесей, затем звук удара и глухое тяжёлое оханье, сопровождающееся падением чего-то огромного в воду. Обернувшись, герой увидел существо колоссальных размером с телом древнего грека и огромной головой, с которой свисало множество шевелящихся щупалец. Сидя в воде, существо тяжело охало и всхлипывало, держась когтистыми лапами за лицо.
— Ой! — вскрикнул Геракл, и, забыв о девушке, бросился вниз спасать раненого им представителя редкого вида. — Ты как? Извини, я тебя не видел!
— Я… Я же помочь хотел, — всхлипывал гигант, шевеля щупальцами.
— Сейчас, сейчас я тебе помогу! — прокричал Геракл. — После сотрясения надо лечь!
— Не подходи ко мне, садист, — попросил представитель исчезающего вида. — Даже не приближайся.
Просьба не сработала: Геракл слишком любил природу, поэтому спасаемым ничего не могло помочь. Не останавливаясь, герой подлетел к пострадавшему и толчком уложил на спину. Охнув, гигант завалился и затих.
— Ой, — сказал Геракл, подходя к голове с притихшими щупальцами. — Что-то не так? Эй, ты жив?
Гигант, лежащий головой на камне, о который только что приложился, не ответил по причине отсутствия сознания, и спасатель заволновался ещё больше. Тесей тем временем освободил пленницу и с нею на плечах спустился к берегу, где Геракл уже собирался оказывать лежащему без сознания первую помощь.
— Я – Гесиона, дочь царя Трои, Лаомедонта, — заявила девушка. — Он щедро вознаградит вас за моё спасение от чудовища.
— Какого ещё чудовища? — проворчал Геракл, пытаясь найти среди щупалец пасть для искусственного дыхания. — Он, может быть, последний из своего вида, а мы его убили!
— А какие награды предполагаются? — заинтересованно уточнил Тесей, отворачивая девушку от Геракла.
— Вы можете попросить что угодно, — гордо заявила принцесса. — Троя – большой и богатый город. Вас вознаградят всем, чем захотите!
— Всем, чем захотим? — мгновенно оживился Тесей. — А до Трои далеко? Геракл, ты же догонишь?
Не дождавшись ответа, герой закинул удивлённую Гесиону на плечо и припустил в сторону города, не дожидаясь напарника, который продолжил реанимационные мероприятия над бездыханным телом.
По случаю чудесного спасения дочери царя в Трое закатили роскошный пир, куда, разумеется, был приглашён и Тесей, как спаситель. Скромничающий герой попросил подзадержать начало праздничных мероприятий до прибытия его напарника, Геракла. И тот вскоре появился, да так, что об этом узнал весь город. Сначала все жители ощутили, как трясётся земля, как будто волокут что-то огромное. Затем, к удивлению всех присутствующих на пиру, там от тряски зазвенела глиняная посуда. А после этого прибежали седые от ужаса стражники. Солдаты, заикаясь, доложили, что какой-то полоумный притащил тушу чудовища к городу, выбил ногой городские ворота и, разломав мешающие пройти здания, притащил её на главную площадь. И сейчас этот ненормальный зовёт царя и требует свою награду.
Тесей закрыл лицо ладонями, прекрасно понимая, кто мог это устроить, и полностью проигнорировал недоумевающий взгляд Лаомедонта, устремлённый на него. Царь бросился на дворцовый балкон, чтобы воочию увидеть и чудовище, и странного древнего грека, который сумел притащить сюда эту громаду.
— Ты кто такой? — возопил царь, от вида монстра схватившись одной рукой за сердце, а другой – за парапет балкона.
— Я – Геракл. — ответил стоящий возле туши древний грек. — Принцесса Гесиона обещала нам с Тесеем любую награду за её спасение. Я прошу в качестве награды помощь в спасении жизни этого редкого существа!
После того, как просьба была озвучена, по периметру площади замолкли даже орущие младенцы, тоже с удивлением уставившиеся на героя.
— Он меня в Аид сведёт, — проворчал Тесей, залпом допивая кубок и знаком потребовав у ближайшего слуги налить ещё вина.
— Да… Да как мы можем? — запинаясь и хлопая глазами, попытался увильнуть царь. — Мы же даже не знаем, как его лечить!
— Что там знать! — возмутился Геракл. — Руки есть, ноги есть. Лечим как древнего грека!
— А щупальца?! — заорал Лаомедонт.
— А чем тебе его щупальца не нравятся? — обиделся за потерпевшего сын Зевса. — Может в родном городе он – первый красавец? Ты будешь слово держать или нет?
Возникшую тупиковую ситуацию нужно было как-то решать. Сложности в уклонении от данного слова было то, что при споре присутствовала бОльшая часть жителей Трои.
— Да Танат с тобой! — махнул рукой царь. — Придворных лекарей туда, живо. Приам, иди и помоги Гераклу.
Сбежавшиеся и трясущиеся лекари тут же по привычке предложили дать больному сначала слабительное, а затем, съёжившись под тяжёлым взглядом Геракла, снотворное. На немой вопрос в глазах спасителя дикой природы придворные последователи Гиппократа, приняли важный вид и затеяли полуторачасовую лекцию о пользе сна, прерванную громогласным храпом больного спустя пару минут.
— Вот видите! — обрадовались целители. — Он уже не в коме, а просто спит.
— Тогда зачем ему снотворное? — поинтересовался Геракл.
— Для спокойного сна, — мгновенно нашёлся один из лекарей.
— И как вы предлагаете дать ему снотворное? — поинтересовался спасатель. — Рот я под щупальцами не успел найти.
— У нас есть одно средство… — ответил тот же лекарь и подошёл к герою, нашёптывая тому что-то на ухо.
— И… И что, работает? — недоверчиво поинтересовался Геракл.
— Ещё бы! Потрясающие результаты! — гордо сказал представитель медицины. — Моя разработка, между прочим.
— Как тебя зовут, лекарь? — спросил воитель.
— Клистирос, — ответил тот, не зная, что только что навсегда вписал своё имя в мировую историю медицины.
— Хорошо, — кивнул он. — Несите снотворное. И эту… Как её...
Несколько минут спустя, под ненужным руководством прибывшего Приама, как представителя царского семейства, лекари соорудили страшную конструкцию из кузнечных мехов, воронки и деревянной трубы. Годовой запас снотворного был заправлен в бочку и подключён к системе подачи. Площадь затаила дыхание, наблюдая за слаженной, хоть и нервной работой медицинской бригады. В первом ряду, порываясь помочь, оказался Геракл, к которому вскоре присоединился Тесей с прилипшей к нему Гесионой. Пара помогать не рвалась, но зрелище должно было стать интересным. С помощью Геракла пациента перевернули на живот и подготовили к инъекции, из уважения к царскому семейству повернув его лицом к дворцу, что впоследствии сыграет роковую роль. Лекари подготовили трубку и громко оповестили всю площадь, что они готовы.
И тут пациент открыл глаза. И первым, что он увидел перед носом, был Геракл.
— Ты не бойся, мы тебе сейчас поможем, — заверил его герой. — Сейчас я его подержу!
— Уберите от меня этого маньяка! — заорало не своим голосом чудовище, рванулось назад и напоролось на лекарей и трубу.
От внезапного удара конструкция стала рассыпаться, и одна из балок рухнула на бочку, разом отправив всё содержимое в точку назначения. Взревев, гигант ломанулся вперёд, не разбирая дороги и чудом не затоптав Геракла, Приама и Тесея с Гесионой. Остальным присутствующим и царскому дворцу с обитателями повезло куда меньше. Проломившись через здание, как испуганный носорог несётся через кусты, морской монстр по прямой побежал в сторону моря, не обращая внимания, какие разрушения он при этом устраивает. За несколько минут добравшись до побережья, чудище нырнуло в воду и припустило вплавь в сторону океана, не снижая скорости и стараясь оказаться как можно дальше от этого ненормального, который всё время оказывался рядом с ним, чтобы причинить как можно больше добра и блага. И только спустя какое-то время изнурённый гигант почувствовал, что, плывя дальше, он лишь начнёт приближаться к угрозе, и поэтому решил сделать в подводной низине небольшую передышку.
— А мир, оказывается, круглый, — сонно моргая, заметил гигант. — Вздремну немного, и расскажу об этом… Кому-нибудь…
В руинах Трои тем временем шёл поиск уцелевших. Удручённого неловкой ситуацией Геракла активно призывали на помощь в разборе завалов. Героя, впрочем, успокаивало, что он сумел спасти редкое существо, возможно, вымирающий вид. И, едва заметно улыбаясь тому, как он помог природе, Геракл помог разгрести все разрушения прежде, чем отправиться домой.
— И больше не появляйся тут, шизанутый, — дали напоследок напутствие герою местные жители, когда напарники удалились на достаточное расстояние.
— Всегда рад помочь добрым древним грекам! — отозвался Геракл, не расслышав ни слова из прощальной речи.
— Заканчивай свои геройства, и пошли к кораблю, — стал поторапливать его Тесей. — Мы от графика отстаём.
Прибыв в Микены точно по расписанию, Геракл с Тесеем торжественно прикатили в тронный зал запрошенный моток ткани. Радостные жрицы сразу же уволокли его в храм, утащив едва ли не на руках, а царю вручили амфору с картой, где нужное ему место было помечено крестиком.
— Кто-нибудь знает, где это? — задумчиво спросил у присутствующих Эврисфей, глядя на место к западу от известной суши, расположенное где-то в океане.
— Я знаю, — мрачно ответил Тесей. — Это далёкий остров, где живёт Герион. И я туда не пойду!
Тем временем Гера, получив подношение, тут же увила им вход в свою опочивальню, организовав внутри механизм для спуска и подъёма ленты в дверном проёме. Этим она получила возможность огородить себя от приставаний Зевса в случае, когда была обижена на супруга, что было весьма часто. Громовержец, в свою очередь, с удивлением узнал, что пояс не может быть разорван любым мужчиной, а не только смертным, в связи с чем задумался о снижении потребления алкоголя. Раздумья верховного бога были тяжкими, но, к счастью, их быстро прервал Дионис с большим кувшином.
— Кстати, — вспомнил в это время Эврисфей на совете, всё ещё глядя на амфору с картой. — Как там дела у моего близкого друга Лаомедонта? Всё ли в порядке с Троей? Он, помню, планировал заключить союз с Микенами.
— Шеф, — переглянувшись и потупившись, сказали Геракл и Тесей хором. — Тут такое дело…
Автором текста является Баграт Саруханов. Текст выкладываю по его просьбе. Я, по мере своих скромных сил, осуществлял вычитку и корректировку текста.
Восьмой, девятый и некоторые последующие подвиги получились слишком длинными, поэтому выкладываю их частями в тот же день.
Ссылка на оригинал
Ссылка на первый подвиг
Ссылка на второй подвиг
Ссылка на третий подвиг
Ссылка на четвертый подвиг
Ссылка на пятый подвиг
Ссылка на шестой подвиг
Ссылка на седьмой подвиг
Ссылка на первую часть восьмого подвига
Ссылка на вторую часть восьмого подвига
Однообразные дни подготовки к войне «на всякий случай» тянулись один за другим, и сплетались в монотонный поток одинаковых событий. Геракл, продолжающий приводить сад в порядок, в первые дни поначалу привлекался царём к подготовке новобранцев. Подработка инструктором закончилась, когда великий воитель случайно раскидал четыре полка новобранцев, за десять минут загрузив работой всех городских лекарей. Эврисфей решил, что для обороны государства Гераклу безопаснее раскидывать сорняки, и приказал перенести тренировочную площадку подальше от садов, чтобы энтузиазм героя не перевесил чувство долга в процессе реанимационных мероприятий в отношении редкой растительности. Тем не менее, звуки команд, периодически доносившиеся со стороны плаца, тревожили разум великого воина, пока он копался в навозе, в очередной раз пытаясь оживить бегоцвет. Краснолистая сволочь, однако, не оценила усилий старательного садовника и всё-таки отправилась радовать взор Аида.
Царь тем временем рассылал разведчиков во все концы Ойкумены, чтобы срочно найти коров и отсрочить неизбежное. Наряду с этим Эврисфей обращался к жрецам и жрицам с просьбами отыскать любое средство для защиты Микен от грозящей им напасти. Среди жрецов-аналитиков со временем сформировалась каста приближённых к царю особ. Именно амфора с их анализом регулярно ставилась царю на стол каждое утро. И именно их прогнозы чаще всего сбывались, по словам самих жрецов из этой группы.
В числе этих доверенных аналитиков совершенно случайно оказалась и младшая дочь царя, которую Антимаха настойчиво потребовала именовать Адметой. В этот раз автором прогноза оказалась именно она. И, удивительное совпадение, царь как раз изучал этот доклад, краем уха выслушивая своих советников.
— Вашличество, уверяю вас, — в очередной раз докладывал начальник разведки Бондос. — Мы перерыли всё. Все стада. Ни у кого нет таких больших стад, чтобы этому быку хватило.
— Есть такие стада! — рявкнул царь, с такой силой хлопнув амфорой с докладой по столу, что подскочили и другие амфоры, и все советники. — И жрица Адмета из храма Геры готова сообщить об этом подробнее!
— Прикажете привести? — с готовностью выступил вперёд генерал Сунцзос.
— Приказываю пригласить, — сквозь зубы процедил Эврисфей, памятуя о склерозе своего подчинённого, который даже имя царя не мог запомнить, не говоря уже о родственных связях и социальном статусе жрицы.
Прибыв во дворец, Адмета украдкой бросила взгляд на царицу, незаметно ей кивнувшую. Тут же обретя уверенность в себе, жрица Геры протиснулась в распахнувшиеся настежь двери тронного зала и предстала перед царём Микен, совмещающим должности папаши и верховного главнокомандующего.
— Мне сообщили, — важным тоном произнёс Эврисфей. — Что стада, столь необходимые нашему царству, обнаружены. Это так?
— Совершенно верно, — кивнула Адмета, глядя правителю прямо в глаза. — Но за информацию об их местонахождении требуется совершить подношение храму.
— Разумеется, — улыбнулся царь. — Микены всегда благодарны богам за их милость и готовы благодарить их даже авансом. Что же я должен принести за эту информацию?
— Принеси мне цветочек, батенька, — промурлыкала жрица. — Аленький.
— Стоп-стоп-стоп, — замахал руками царь, тут же сообразивший, о чём идёт речь. — Больше никаких бегоцветов в Микенах не будет!
— Не прокатило, — едва слышно вздохнула Антимаха.
— Тогда поясочек маленький, — заявила совсем иным тоном Адмета. — Без него богиня не согласна поведать эту информацию.
— Какой ещё поясочек? — насторожился царь.
— Пояс Ипполиты, властвующей над амазонками, — подсказал пятый советник. — Говорят, что этот пояс оберегает их царство от нападений мужских армий.
— Серьёзно? — заинтересовался Эврисфей. — А на женские армии он действует?
— Вашличество, женская армия есть только у амазонок, — тихо подсказал Бондос.
— Какие предусмотрительные, — мрачно заметил царь. — Хорошо. Я даже знаю, кто сможет нам добыть этот пояс. Позовите Геракла.
— Вашличество, может быть отправить туда кого-то менее токсично маскулиного? — поинтересовался пятый советник. — Геракл с этой его… бородой и мускулатурой выглядит совсем не как…
— А вот этого в свинарник младшим помощником, — указал Эврисфей на пятого советника и продолжил, когда того унесла стража. — Пусть Геракл соберёт отряд. В этот раз он точно не справится в одиночку. Тесей, пойдёшь с ним. Где Тесей?
Старшего героеуполномоченного Тесея отважились растолкать, и он, лениво зевая и потягиваясь, выслушал инструкции от царя.
— То есть в случае гибели Геракла принять командование и отступить, ага, — резюмировал он длинную царскую тираду, сонно моргая. — А подъём в походе во сколько?
Несколько дней спустя спешно отловленные в тавернах друзья Геракла ставили парус и налегали на вёсла, героически борясь с похмельной стихией, колоколом бушующей у каждого в голове. Полуденное солнце явно заняло сторону подарка Диониса и немилосердно поджаривало весь экипаж, атакуя древних греков своими лучами с верхнего фланга.
Только двое не обращали на сию пытку никакого внимания. Первым был назначенный командовать экспедицией сын Зевса-Громовержца. Он с гордостью обозревал морские просторы и изредка косился на Иолая. Картограф, безостановочно пытающийся сверить маршрут с картой морей, и был вторым.
— Племянник, спокойно, нас ведут сами боги, — в очередной раз успокоил его Геракл. — Мы просто не можем заблудиться.
Иолай в ответ пробубнил нечто невразумительное и отвернулся к борту, изучая амфору с картой.
— Иолай, — заметил сонный Тесей, только недавно проснувшийся и укрывшийся от солнца щитом. — Ты бы больше доверял богам. Они видят все сверху лучше нас, так что…
— Земля! — проорал древний грек из наблюдательного гнезда на мачте, пытаясь одовременно с этим отогнать любопытного альбатроса.
— Вот видишь, — широко улыбаясь, сказал Геракл племяннику. — Мы прибыли на три дня быстрее запланированного. На всё воля богов!
— Дядя, я не уверен, что… — возразил было Иолай, но командир экспедиции уже спрыгнул с корабля на берег вместе с остальным экипажем.
— Итак, — начал Геракл заготовленную ещё в Микенах речь. — Мы прибыли в царство женщ…
Дальнейшую лекцию прервал боевой рёв нескольких десяток явно мужских глоток, а затем из-за ближайшего холма появились и их обладатели, с копьями и щитами наперевес.
— Мужики? — удивился экипаж. — А где бабы?
— Слышали? — обратился к остальным наступающим их командир. — Они хотят отобрать наших баб! В атаку!
Схлестнувшиеся стенка на стенку отряды только чуть-чуть успели друг друга поколоть, пока кто-то случайно не пнул уснувшего на травке Тесея и не толкнул впавшего в ступор Геракла. После этого пришедшие в себя герои весьма оперативно развели противоборствующие стороны в разные углы пляжа где добрым словом, а где, куда чаще, тумаками и пинками. Когда обе силы согласились на тайм-аут, началась словесная разборка.
— Вы больные что ли, сразу с копьями на древних греков кидаться? — вежливо поинтересовалась команда гостей.
— А вы тупые что ли, на остров с оружием наперевес высаживаться? — поинтересовались в ответ хозяева.
— Не высадись мы с оружием – тут бы сейчас и лежали, — резонно заметил Геракл, указывая на точку высадки с корабля. — А вы так и не сказали, где бабы.
— Какие ещё бабы? — поинтересовался командир отряда, снимая шлем.
— Вы кто? — насторожившись, поинтересовался Геракл. — Морды у вас больно знакомые.
— Мы – сыновья Миноса, — гордо ответили командиры армии Пароса. — А ты кто такой?
— Я – Геракл, сын Зевса, — представился командир экспедиции, удивляясь, как быстро может побледнеть древний грек.
— Геракл? — заглатывая ртом воздух, как выловленная рыба, переспросил командир паросцев. — А тут-то ты что забыл?
— Мы идём в царство амазонок, — ответил Геракл.
— А сюда зачем пришли? — поразился один из сыновей Миноса. — Это ж крюк в два дня делать!
— Как крюк? — не понял Геракл.
— Вы как давно амфору с картой обновляли? — прищурившись спросил паросец.
— Да нельзя им доверять, этим амфорам! — вмешался ещё один. — Мало ли кто их рисовал! Всё надо самому помнить!
— Да мы, вообще-то, на амфору и не смотрели, — признался Геракл.
— Как можно вообще не по амфоре идти?! — закричали хором паросцы, даже те, кто только что сомневался в качестве карт.
— Как говорится, на богов надейся, а копьё в чистоте держи, — съязвил Иолай с палубы галеры.
— Заткнись, — кратко посоветовал ему дядя.
После забористого трёхэтажного описания маршрута экспедиция Геракла, пополнив запасы еды и провизии, отправилась дальше. На этот раз на Иолая, проверяющего амфору, никто не косился. Колесница Гелиоса отступила за тучи одновременно с похмельем, пытающим гребцов с самого утра. Радости им это, однако, не прибавило, поскольку в наступившем безветрии кораблю пришлось полагаться только вёсельную тягу. Скорость снизилась, и Геракл тоже грести, напевая остальным песню для ритма.
Если я копьё теряю - не беда!
Я и так превозмогаю - да, да, да!
Хоть всегда я побеждаю,
И царям я помогаю -
А также спасаю, вещаю, таскаю -
Но с копьём полегче будет иногда - Да-да-да!
Хорошо живёт на свете древний грек.
Мне вина и баб хватает на мой век.
Я чудовищ унижаю
И богов я уважаю.
Диониса вечно славлю,
Если, конечно, есть чем славить - Да-да-да!
Распугав дельфинов, галера пошла кругом, пока Тесей не сел за весло с противоположного борта. После этого судно рванулось вперёд, сначала стремительно скомпенсировав отставание от графика, а затем и существенно его опередив. И, когда вахтенный грек оповестил о земле на горизонте, герои с чувством выполненного долга завалились спать. А то вдруг война, а древний грек уставший.
На этот раз высадка прошла без приключений. Если не считать подобным странные колонны, выстроенные вдоль всего берега. Высотой в три роста древних греков, каменные столбы служили опорой для огромной ленты из красной ткани, украшенной надписью «Членогадам В.».
— И что это? — поинтересовался Тесей, протирая глаза, чтобы убедиться, что он уже не спит.
— Кажется, это чья-то граница, — высказал очевидное Геракл.
— А по надписи несложно догадаться, чья, — закончил мысль Тесей и улёгся обратно на лавку. — Когда хозяйки придут – разбудите.
Члены экспедиции, переглянувшись, принялись тянуть жребий. Сначала отсекли тех, кто остался на корабле. Затем выбрали счастливчиков, которые должны были идти на разведку. Из них самые везучие отправились пополнять запасы воды в озере с шансом встретить купающихся местных жительниц. Ну а Геракл, Тесей и Иолай с парой древних греков, вытянувших короткие палочки, отправились прямиком в Фемискиру, столицу царства амазонок, на переговоры. Тесею досталась короткая по причине того, что она осталась последней, а жеребьёвку он проспал. Бесцеремонно растолкав героя и объяснив, что сон отменяется, дипломаты отправились в путь.
Как вскоре выяснилось, на переговоры парламентёрам стоило захватить лестницу, поскольку город Фемискира был расположен на высоком холме, окружённом рвом. Молча взглянув в широкую канаву, Геракл повернулся к спутникам, сверкнув очками.
— Итак, уважаемые, — произнёс он. — Какие будут предложения?
— Нарубить в ближайшей роще деревьев и построить штурмовую лестницу! — тут же предложил какой-то спартанский друг Геракла. — Потом взять столицу, перебить всех мужиков и переспать со всеми бабами!
— Банально, — отмахнулся герой. — Тем более, мужиков там, скорее всего, нет, а бабы сами с нами переспят, если убежать не успеем.
— Предлагаю вернуться и обсудить с остальными, — предложил Иолай, красный от фразы Геракла, но дядя даже не удостоил его ответом.
— О, боги! Вы же древние греки! — воскликнул Геракл, когда больше версий не последовало. — Придумайте что-нибудь!
— Ну а чего ты хочешь, — возмутился второй древний грек из группы. — Мы же не можем взлететь и оказаться на стене!
По широкой улыбке Геракла Иолай тут же понял, что ничем хорошим дальнейшее не закончится, и собирался уже вернуться в лагерь один, но на его плечо легла тяжёлая ладонь.
— Племянник, — сказал продолжающий широко улыбаться Геракл. — Ты говорил, что мечтаешь построить летательную машину!
— Не говорил, — торопливо ответил Иолай, памятуя о судьбе Икара.
— И не важно, — продолжил заулыбавшийся ещё шире Геракл, которого было уже не остановить. — Вдохновение приходит независимо от желания.
Подгоняемый красноречивыми похлопываниями по плечу Иолай принялся раздумывать, как вообще можно поднять тушу дядиных габаритов в воздух. В какой-то момент он вспомнил, что горячий воздух всегда поднимался вверх, пока холодный опускался вниз. Какой-то заезжий философ заявлял, что это связано с женщиной со странным именем Конвекция, но подобные детали Иолаю сейчас были не так важны, как скорость принятия решений и импровизация. Забрав у однопартийцев мешки, изобретатель отправил их на сбор хвороста, а сам принялся перешивать конструкцию. Получилось нечто вроде огромного заплечного мешка с толстыми ремнями под плечи, и, когда спутники вернулись с топливом для костра, Иолай как раз закончил накачку пузыря воздухом.
— Теперь надо разжечь костёр, — втолковал им всего Иолай всего за четыре раза. — И как следует его нагреть.
Напарники, понимающе кивая, в мельчайших деталях следовали инструкциям старшего авиаконструктора, который увлёкся лекцией, отвернувшись от стапелей.
— Когда воздух разогреется, — пояснил он. — Шар сам поднимется в воздух и тогда…
— Племянник, а как спускаться? — донеслось откуда-то сверху.
Мигом поседев несколькими прядями, Иолай посмотрел наверх, увидев дядины ноги. За время лекции Геракл, одной рукой держа щит, а второй держась за лямки, успел подняться до зубцов городской стены, но неудобная позиция не позволяла ему запрыгнуть туда и что-то предпринять. А дальше подъёмная сила шара закончилась, и герой завис на месте.
— А спуск я ещё не придумал, — прокричал Иолай в воздух.
— Это как?! — завопил Геракл, покачиваясь в лямках и пытаясь выровнять полёт.
— А так! — огрызнулся Иолай. — Я верёвку хотел привязать, а ты что наделал?
Крики и переругивания, разумеется, не остались без внимания в Фемискире, и о стен послышался нарастающий галдёж.
— Сдаётся мне, — задумчиво произнёс сын Зевса, поглядывая на стены. — Что этот галдёж – неспроста.
Герой как в воду глядел: пару минут спустя прямо напротив него возник отряд боевых дев, вооружённых копьями и луками.
— Ой, вооружённые бабы, — сказал удивлённый Геракл.
— Ой, летающий мужик, — произнесли не менее удивлённые амазонки. — Уже и воздух заполонили.
— Иолай! — крикнул вниз Геракл. — По-моему бабы что-то подозревают. Спускай меня быстрее.
— Стоять! — скомандовала амазонка с самой яркой боевой раскраской.
— Я пытаюсь, — признался Геракл, борясь с боковым ветром.
— Назови себя, мужлан! — приказала явно старшая по званию жертва художника- маньяка.
— Дамы вперёд, — улыбнулся Геракл, стараясь не рухнуть вниз.
— Ах ты, сексист проклятый! — вспылила старшая, но, взяв себя в руки, представилась. — Командирочка городской стражи, старшая стражочка первой ступени Паладия. А ты кто такой?
— Я Геракл, сын Зевса, — ответил величайший герой Древней Греции, покачиваясь на лямках. — Прибыл по поручению микенского ца…
В следующее мгновение в грудь герою стали целиться полдесятка лучниц, а недобро оскалившиеся стражницы взяли копья наизготовку.
— Ты – проклятый мужлан и еретик! — вскричала главная стражница. — Какой ещё Зевс?! Какой Геракл?! Как ты смеешь называть великую Зевсинию мужским именем?!
Гераклу показалось, что он чиркнул отвисшей челюстью по находящейся далеко внизу земле.
— П-простите, не понял, — произнёс он. — Зевсинию?
— Богохульник! — продолжила возмущаться старшая, от обилия мимики теряя куски боевой раскраски с щёк. — За одно это тебя стоит сжечь на костре! Так тебе мало, членогад, ты ещё и оскорбил их с Герой дочерей! Великих героечек всей Древней Греции: Гераклочку, Гераклессу, Гераклиду и…
— Племянник! —заорал Геракл вниз. — Я всё понял! Тут какие-то неправильные бабы, и они…
В щит Геракла воткнулась стрела.
— Эй! — возмутился он. — Тут вообще-то древние греки летают!
В ответ в полетели ещё четыре стрелы, которые Гераклу удалось отбить щитом, но дело стало принимать совсем дурной оборот.
— Племянник, спускай меня вниз быстрее!
— Да как же я его спущу? — невольно озвучил Иолай терзающую его мысль.
— Дай-ка я попробую, — флегматично сказал Тесей, неторопливо поднимая лук.
Стрела, взлетевшая по вертикали, воткнулась в натянутую ткань, и окрестности столицы амазонок огласил истошный вопль.
— Вы чего творите, ненормальные?! — завыл Геракл, отражая выстрелы и удары копья, держась за лямки шара и думая, где найти ещё одну руку, чтобы вытащить из задней полусферы воткнувшуюся в неё стрелу. — Смерти моей хотите?!
Амазонки, крайне удивлённые выбранной стрелками целью, даже прекратили атаку и переглянулись в недоумении. Тесей же, воспользовавшись моментом, выстрелил ещё раз и попал точно в шар, от чего тот стал сдуваться. При этом герой проигнорировал комментарий Иолая, что шар уже остыл и вот-вот спустится сам. Услышав свист и посмотрев наверх, Геракл понял, что беспокоится он совершенно не о той стреле, поскольку вторая, пробив шар навылет, сразу же существенно снизила его подъёмную силу. Засвистев уходящим воздухом и заорав перепуганным пассажиром, летательный аппарат полетел к земле, рухнув в ров с грязной водой.
Рыбалка у остальных членов делегации выдалась быстрой и успешной: старшего дипломата, плавающего без сознания лицом вверх и стрелой вниз, удалось зацепить за ногу и подтянуть к берегу. После этого посланцы предпочли ретироваться прежде, чем стражницы на стене догадались поднять тревогу.
Ночь экспедиция встретила на корабле за границей огороженного колоннами и лентой участка. Мерзкая надпись, как оказалось, в темноте ещё и начинала светиться бледно-зелёным светом, обозначая территории, куда залезать не следовало. Геракла тем временем смогли избавить от излишней древесины и бронзы в организме, оставив отдыхать на животе. Однако, ввиду необходимости промывать рану, запасы питьевой воды стали подходить к концу, поэтому выходы разведгрупп к ближайшему озерцу приобрели регулярный характер в течение всего вечера. Часам к трём, как раз перед очередью Иолая, прибывшая партия водоносов сообщила, что к ним вышла нимфа водоёма. Недружелюбно помахивая огромным мечом странного вида, дева пообещала утопить в нём следующую партию, если паломничества с кувшинами немедленно не прекратятся. Выслушав с кислой миной, что ближайший источник пресной воды накрылся, Иолай принялся изучать амфору при свете луны. Вскоре открылись два обстоятельства. Хорошее заключалось в том, что поблизости располагалась река. Плохо было то, что река эта была на территории амазонок, и чтобы выбраться оттуда до рассвета, стоило выдвигаться прямо сейчас. Вздохнув, Иолай отложил амфору, наскоро собрался и, захватив бурдюки для воды, отправился в путь, никому ничего не сообщив.
Путь до реки оказался неблизким и нелёгким. Решившая побыть скромницей луна, спрятавшись за тучами, не прибавляла гонцу лёгкости в выполнении задачи, и тот, спотыкаясь и ругаясь, дотащил бурдюки к воде куда позже, чем рассчитывал. Скинув ёмкости на землю, Иолай наклонился к воде и только в этот момент понял, как он мечтает о бане. На фоне этих мыслей вода стала призывно плескаться о берег, и сила воли древнего грека отступила. Скинув тунику, Иолай в кромешной темноте тихо спустился в воду и принялся радостно обтираться. Млея от божественного ощущения очищенной кожи, он нырнул под воду и проплыл около метра, наслаждаясь прохладой, когда его макушка внезапно встретилась с препятствием. Выскочив на поверхность и потирая ушибленное место на голове, Иолай услышал плеск перед собой. В этот момент луна соизволила появиться из-за облаков, и удивлённый древний грек увидел, что перед ним в такой же позе, в таком же одеянии из ничего стоит дама гомеровского возраста. Длинные светлые волосы ниже плеч особо не скрывали пышность фигуры в нужных местах, но Иолая в этот момент волновало совсем не это. Куда больше внимания требовали четыре другие дамы, в таких же отсутствующих одеяниях и с похожей фигурой, но вооружённые копьями. Острия как раз нацелились в грудь мужчине, а едва заметные в слабом лунном свете глаза не предвещали ничего хорошего.
— Последнее слово? — сквозь зубы процедила дама.
— Как пройти в библиотеку Фемискиры? — спросил Иолай, решивший напоследок узнать ответ на вопрос, волновавший его с начала экспедиции.
Наступила тишина. Амазонки переглянулись, и Иолай, к своему удивлению заметил во взглядах странные искорки.
— Какой любознательный, — сказала единственная безоружная амазонка весьма странным голосом, словно растаяв. — Даже в такой момент интересуется в первую очередь книгами. Как тебя зовут, красавчик?
— И-иолай, — запинаясь ответил любитель древнегреческой литературы.
— А я – Ипполита, — едва не мурлыкая, ответила амазонка. — Царьочка амазонок.
— К-кто, простите? — переспросил Иолай, подумав, что ему в уши попала вода. — Царьочка?
— Именно царьочка, — улыбаясь и медленно приближаясь, ответила Ипполита.
— Простите, я не очень понимаю, — признался Иолай, столь же медленно отступая. — Почему вы царьочка, а не царица?
— Это амазонитив, — сказала Ипполита, томно вздохнув полной грудью, чтобы привлечь внимание не только к своим глазам, на что Иолай не купился. — Мы используем амазонированные мужские титулы, показывая, что мы ничем им не уступаем.
— Амазонированные? — уточнил Иолай, осознавая, что он в плотном кольце амазонок.
— Совершенно верно, — промурлыкала царьочка, едва не коснувшись отпрянувшего грека. — Ну куда ты убегаешь? Мы же так мило общаемся.
— И-извините, мне надо воду отнести, — попытался оправдаться Иолай, через мгновение поняв, что находится в плотном кольце амазонок, которые, правда, убрали копья.
— Ох, Иолайчик, нам так не хватает общества умного мужчины, — вновь томно вздохнула Ипполита. — А у тебя есть все шансы помочь и нам, и себе.
— В каком смысле помочь? — не понял Иолай, стараясь игнорировать попытки прижаться к нему и заинтересованное дыхание на ухо.
— Вы же прибыли за поясом? — улыбнулась амазонка. — Своими талантами ты можешь получить его. Миром.
Иолай слегка напрягся, недоумевая, какие именно таланты могут потребоваться из тех немногих, которыми он владеет. Ещё больше настораживало то, что правительница амазонок назвала его дядю Гераклом и не устроила истерику на тему еретических течений.
— Твой мозг, дурачок, — ответила Ипполита, проведя ладонью по лбу мигом покрасневшего Иолая. — И твои познания.
— Познания? — вконец запутался Иолай.
— Ладно. Телохранительочки, собираемся! — внезапно скомандовала Ипполита грозным голосом, и окружающие Иолая дамы вытащили его на берег, нарядив в женскую тунику.
— Так ты сможешь пройти в город незамеченным, — пояснила Ипполита, облачившись в нарядный доспех.
— А с бородой и усами что делать? — криво усмехнувшись, уточнил Иолай.
— Об этом не волнуйся, у нас и не такие бородатые встречаются, — отозвалась царица недовольным тоном. — Особенно в последнее время.
Спутницы Ипполиты оделись, не выпуская из рук копий, и тут же повели Иолая за собой, игнорируя протесты и пресекая попытки захватить с собой брошенные бурдюки и удобную мужскую одежду. Полчаса спустя процессия вошла в город через тайный ход, поднимаясь по винтовой лестнице к дворцу.
— Почему вы купаетесь снаружи? — поинтересовался Иолай у идущей перед ним царицы.
— Купание на свежем воздухе положительно сказывается на фигуре, — отозвалась Ипполита, виляя бёдрами и всем остальным перед лицом мужчины. — А проточная вода улучшает кожу.
Будучи не в курсе подобных тайн, племянник Геракла предпочёл закрыть тему и молча шёл вместе со своими конвоиршами, пока процессия не прибыла в царскую опочивальню.
— Может теперь объясните, какие мои навыки требуются? — кисло улыбаясь, спросил единственный мужчина в городе. — И что за амазонтирование? Кто это придумал?
— На оба твоих вопроса один ответ, — улыбнулась Ипполита, устроив переодевания при собеседнике, который тут же покраснел и уткнулся носом в колонну. — Верховная жрецочка Долбогма настояла. Теперь мы используем мужские титулы, добавляя к нему это идиотское окончание.
— А вы разве не царица, чтобы пресечь подобное? — уточнил Иолай на всякий случай.
— Царица, — вздохнула Ипполита, заметно погрустнев. — Но культ Зевсинии силён, и я вынуждена быть царьочкой.
— Какой-то дурной сон, — признался Иолай, пытаясь мысленно сложить выявленные факты в одну картину, не требующую срочного визита к занимающимся лечением головы лекарям. — Какая-то жрец чего-то…
— Жрецочка Зевсинии, — поправила одна из телохранительниц.
— Да не важно, чего она жрец! — фыркнул Иолай, подметив, что ни одна из присутствующих даже не возмутились такому акту неуважения к высшим представителям религиозного сословия. — Эта ваша Долбогма создала какой-то культ, основанный на несусветной чуши!
— Именно, — промурлыкала Ипполита, улыбаясь и вновь приблизившись вплотную к Иолаю. — И я хочу, чтобы ты публично это доказал.
— Что именно? — с опаской в голосе спросил самый молодой мыслитель Древней Греции.
— Что она неправа во всём, — пояснила Ипполита. — Что Геракл – мужчина. Зевс – мужчина. Это пошатнёт её позиции, и я смогу восстановить свой царский авторитет, избавившись от её сторонникочек.
— Сторонниц? — переспросил Иолай.
— Да. Ты понял, что я хотела сказать, — хмуро ответила царица. — Подорвёшь её авторитет – получишь пояс. Вы ведь за ним пришли.
— За ним, — обречённо кивнул Иолай. — А если не справлюсь?
— То тебя, как еретика, сначала утопят в смоле, а затем сожгут, — буднично описала Ипполита вполне вероятное окончание бурного дня Иолая. — Но, думаю, ты постараешься, чтобы этого не произошло. Согласен попробовать?
Иолай и не собирался спорить на эту тему, равно как и раздумывать, соглашаться или нет. Но ответ мужчины и не понадобился, потому что в комнату ворвались несколько десятков амазонок в накидках, покрытых странным символами. Ощетившись копьями, они мгновенно окружили Иолая, отрезав от царицы и её отряда.
— Долбогма заплатит за это вторжение! — грозно предупредила их Ипполита.
— А ты заплатишь за предательство царства и веры в Зевсинию, — бросила через плечо амазонка с вышитой на груди надписью «Старшая Инквизиторочка». — Но сначала членогад, которого ты привела в столицу, отправится в Аидию к Аидочке.
— Аиду, — невольно поправил Иолай.
— Ой, всё! Шагай! — выругалась старшая по отряду, подталкивая пленника кончиком копья.
— Подождите, я… — запротестовал Иолай.
— Он хочет диспуточку с Долбогмой! — воскликнула Ипполита.
Возникла неловкая пауза. Религиозные фанатички замерли, раскрыв рты. Царица выжидательно смотрела на оппоненток. А Иолай пытался подобрать нормальный греческий аналог произнесённому слову и понять, насколько это для него опасно.
— Членогад хочет оспорить нашу веру в диспуточке с самой Верховной Жрецочкой? — кровожадно улыбнулась старшая ответственная за чистоту веры. — Её немедленно оповестят.
Я помню, были времена,
Гайдара книжки мы читали.
Жила советская страна
Без потрясений и печали.
И тот - гайдаровский Тимур -
Был исключительно примером
Для подрастающих натур,
Что метят влиться в пионеры.
Сложить в поленницу дрова,
Воды налить старушке в бочку,
Козу найти, что удрала,
И лейтенанта нянчить дочку...
Пятиконечная звезда
Светила символом надежды:
"О людях думал ты всегда.
Они тебе отплатят тем же"
Такой вот был у нас Тимур.
А нынче странные Тимуры.
Жируют, падки на гламур,
И больше тянут на Фигуру.
Тот тырил яблоки в садах,
Был хитрый и подобный гнусу,
И даже Квакиным - в сердцах -
Был назван сволочью и трусом.
Но новоявленный Тимур
Не в сад залез - в бюджет России,
И переплюнул всех "фигур"
Своею страстью жить красиво.
Всё с ног на голову встаёт:
Тимур, откормленный народом,
За наш гуляет с вами счёт
Отнюдь не первый год, а годы...
Фигура ж стал на СВО
Тимуром новым...ненадолго...
Как современный мир суров!
В верхах иссякло чувство долга.
Не вылезают из казны,
Набив ворованным карманы.
Забив и плюнув на страны
Незаживающие раны.
И вот пока идёт делёж
В Кремле, меж кланами влиянья,
Простой народ, что в Кремль не вхож,
Всё множит в помощи старанье:
Больным детишкам по чуток,
СВОим за ленточку немного,
Носки, письмо: "Держись, браток!"
И просьба всем вернуться - к Богу.
Как жаль, Тимур уже не тот.
Не то ядро, не та идея.
Тот - только наш простой народ,
Который в силу правды верит.
Фото из открытых источников в сети
Не тот нынче Тимур пошёл...